Книжник
Шрифт:
Мы знали, что Савл отправился на север в Дамаск с письмами от Синедриона, в
которых ему давалось разрешение найти всех приверженцев Пути Господнего, и, взяв под
стражу, привести для суда в Иерусалим. Никодим и Иосиф из Аримафеи сообщили нам, что
Савл был с убившими Стефана. Я писал письма, чтобы предупредить тамошних братьев об
опасности, и уповал на то, что Бог защитит Своих.
Мы услышали, что яростный гонитель принял крещение. Потом пошли разговоры,
Савл проповедует Иисуса Христа в Дамасских синагогах. Был еще слух, что фарисей Савл
направился в Аравию. Зачем, никто не знал.
Людям свойственно питать надежды на раскаяние своих врагов, а Савл из Тарса
воистину был враг.
Все эти рассказы о преображении Савла вызывали у меня сильные сомнения. Я
надеялся, что никогда больше не увижу его лица.
— Савл в Иерусалиме! — сообщил мне Иосия, левит родом с Кипра. Иосию мы
прозвали Варнавой — «сыном утешения» — потому что он беспрестанно утешал, ободрял и
увещевал в вере всех, даже тех. кто постоянно ныл по поводу обстоятельств.
— Он хочет с нами поговорить.
Ох уж этот Варнава, он всегда слишком хорошо думает о людях. Даже о таких, как Савл
из Тарса! Помню, тогда я в первый раз на него разозлился. Я не забыл ни ночи, когда фарисеи
ворвались в мой дом, ни боли, мучившей меня на протяжении нескольких недель, пока
срастались переломанные ребра:
— Я ему не верю!
— Фарисеи отвратились от него, Сила. Он скрывается. Ты знаешь, что священники
отправились в Дамаск на его поиски, и когда они обнаружили его, — он проповедовал в
синагоге, что Иисус есть Христос? Они стали возражать, но он приводил доказательства из
Писания. Никому не под силу тягаться с ним в знании Закона и Пророков!
Я заупрямился еще больше:
— Лучший способ найти и уничтожить нас всех — это притвориться одним из нас, Иосия.
Варнава изучал мое лицо глазами, которые слишком походили на глаза Иисуса.
— Ты все еще злишься на него за то, как он с тобой обошелся?
Слова его глубоко задели меня, и, стиснув зубы, я отвечал: — У меня нет права осуждать другого. Как нет его ни у кого из нас. — «А теперь — получи!| — подумал я про себя. — Но мы должны уметь различать. Должны увидеть, какой
плод приносит дерево.
Но Варнаву нелегко было провести.
— А как увидеть, если не посмотришь?
— Ты его видел.
33
— Да. Видел. Он мне понравился.
— Тебе все нравятся. Встреть ты царя Ирода — и он бы тебе понравился.
— Ты боишься Савла.
— Да, я боюсь этого человека. Всякий, кто в своем уме, боялся бы!
— Уверяю тебя, Сила, я — в
— Ну да, ревностный. Видел я, какой он ревностный. Ты сам-то был в Дамаске?
— Нет.
— Я не склонен так быстро, как ты, принимать на веру слова неизвестных мне людей.
Что если все это — изощренный заговор, чтобы выследить и погубить Петра и всех
остальных?
— Иисус говорил, что не стоит бояться смерти, Сила. Совершенная любовь изгоняет
всякий страх.
Эти мягкие слова, сказанные мягким тоном — как ножом полоснули мне по сердцу.
— Ну, что ж, мы с тобой прекрасно знаем, что моя любовь далека от совершенства, верно?
Взгляд его был полон сострадания.
— Что кроется за твоими подозрениями, Сила? Страх или гнев?
Он спросил прямо, и я признался:
— И то, и другое.
— Тогда молись за него. Невозможно ненавидеть человека, когда о нем молишься.
— Это смотря какими молитвами.
Он расхохотался и хлопнул меня по спине.
Собрался Совет. Варнава рьяно защищал Савла. Слова его бросили вызов нашей вере в
Бога. Мы не должны бояться людей — только Бога. А Бог Савла уже принял. Доказательство
тому — как он изменился, как сильно он проповедует: и то, и другое — свидетельство
действия Святого Духа.
И, конечно же, Варнава не прошел мимо меня!
— А ты как думаешь, Сила? Стоит ему доверять?
Еще одно испытание веры. Я хотел было сказать, что мое мнение будет слишком
пристрастным. Трусливый выход. Иисус знал всю правду, и живущий во мне Дух Святой не
дал бы мне покоя, не покайся я в обиде.
— Я доверяю тебе, Варнава. Если ты говоришь, что Савл из Тарса верит, что Иисус — Мессия, видимо, так оно и есть.
Когда человек, которого я надеялся никогда в жизни больше не видеть, предстал перед
советом, я подумал: а так ли уж он изменился? Он больше не носил наряд фарисея, но глаза
были те же — темные, горящие, лицо — искажено напряжением. Он обвел комнату
пристальным взглядом, встречаясь глазами с каждым из присутствующих. Когда взгляд его
уперся в меня, он нахмурился. Пытался вспомнить, где видел меня раньше. Как только ему
удалось это, я тотчас же понял.
Савл залился краской. Глаза его наполнились слезами, что повергло меня и великое
изумление. Но тут он удивил меня еще больше.
— Прошу, прости меня, — с болью вымолвил он.
Не ждал я, что он вообще когда-нибудь заведет речь о той ночи, и меньше всего — перед этими людьми.