Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?

Зорина Светлана

Ваш жизненный девиз?

Мне в свое время понравился девиз Владимира Высоцкого: «Прорвемся!»

Борис Куприянов

«Пока мы не вернем чтение в практику, не вернем нормальную книжную торговлю, никакого культурного перелома не наступит»

Борис Куприянов – знаковая фигура в российском книжном бизнесе. С 1999 года, с начала работы в книжном магазине «Гилея», его судьба связана с книгами. В 2002 году он вместе с друзьями создает «Фаланстер».

Этот книжный магазин довольно быстро стал не просто успешным, он стал символом интеллектуального книжного, доказав, что в России возможно создать хороший книжный с качественным ассортиментом.

Борис Куприянов являлся организатором магазина «Фаланстер» в центре современного искусства «Винзавод», магазина интеллектуальной литературы в центре современной культуры «Гараж», формировал русский отдел флагманского книжного магазина Waterstones в Лондоне. Многие независимые книжные в России стараются создавать свои магазины по образу «Фаланстера», обращаясь к Борису Александровичу Куприянову за советами и экспертизой.

Сегодня, спустя почти двадцать лет мы заново прочитываем книгу Андре Шиффрина «Легко ли быть издателем». Сбылись ли пророчества американского издателя, можно ли сравнивать российское книгоиздание и книгораспространение с зарубежным? Как изменилось качество книг и читательские вкусы в России? С этими вопросами я обратилась к Борису Куприянову, основателю и руководителю «Фаланстера». Первые двадцать лет

За прошедшие двадцать лет на книжном рынке произошли большие перемены. Появились новые лидеры, изменились приоритеты игроков и предпочтения покупателей. Какими были эти годы для участников книжной отрасли? С какими вызовами столкнулись книжники за последние двадцать лет?

За это время фактически произошло четыре смены рынка, мы пережили четыре кризиса: 1998-й, 2008–2009-й, 2014-й и 2020 пандемийный год. Произошло четыре смены модели торговли, полностью изменился покупатель, специфика и глубина рынка, несколько раз менялись основные тенденции. Так что сравнивать и делать выводы по прошедшим двадцати годам невозможно.

Вы правы, российская книжной отрасль пережила четыре сложнейших периода, четыре кризиса. Недавно мы подводили итоги 2020 года: пандемийный год оказался наихудшим за последние десять лет для российской книжной отрасли, падение составило 12,6 %. Эти цифры несопоставимы с зарубежными странами, многие из которых, наоборот, показали рост. Например, в США рынок вырос на 8,2 %, в Великобритании – на 5,5 %, в Италии – на 2,4 %. Почему, на ваш взгляд, такие различия?

Невозможно сравнивать российский книжный рынок с западным – они принципиально разные. Мне повезло в жизни: довелось поработать с западными книготорговцами – в «Гараже» с Францем Кенингом и в сети Waterstones с Джеймсом Донтом.

Можно ли сопоставить основные тенденции, о которых Андре Шиффрин писал в книге «Легко ли быть издателем», с российскими?

Нет, эти тенденции не работают. Они сбылись только в одной своей части, где Андре говорит о монополии, в других не сбылись. О чем книга Андре Шиффрина, которая меня совершенно потрясла своим пророчеством? Она вышла в 2002 году, и тогда в России ее никто не прочел, она осталась вообще незамеченной, потому что казалось, что наша ситуация отличается от западной… Так вот, если в двух словах: это книга о монополизации книжного рынка и о внутрикорпоративной конкуренции.

И еще о том, что книжная индустрия становится крохотным придатком медиаиндустрии…

У нас книжная индустрия не стала «крохотным придатком медиаиндустрии», она вообще никак с медиа не связана. Единственное издательство, которое можно как-то связать с медиа, – издательство «Независимая газета», которое никак не соединило свое книжное направление с медиа. Монополизация в России есть, но на более серьезном уровне. Можно говорить о монополизации в контексте войны с независимыми издательствами, но книга Шиффрина дико оптимистична. Он в конце показывает путь для независимых издательств: как становиться фондами, использовать

поддержку и гранты – эта ситуация в России невозможна. И наши стартовые позиции тоже разные. В западных странах, о которых пишет Шиффрин, существуют три-четыре крупных издательских концерна, а не один, как у нас. Книга Шиффрина оказалась не про нас, хотя была параллель, когда мы все почувствовали, что живем единой мировой книжной жизнью. Если посмотреть, что сейчас происходит в России и в мире, то скорее в обычном ретейле мы найдем параллели с западным ретейлом. Но не в книжном.

За последние двадцать лет в России чудовищно сократились тиражи – более чем на 50 %, а средний тираж новинки в 2020 году составил всего 2650 экземпляров. О чем это говорит?

Это говорит о том, что Шиффрин по сравнению с нашей ситуацией страшный оптимист. Все, что можно было сделать не так, в российском книжном бизнесе было сделано. Тотально. Мне интереснее посмотреть, как изменилась книжная отрасль за последние пятьдесят лет, что произошло после крушения советской книжной системы, к чему мы пришли. Куда не кинь – всюду клин. Посмотрите на обложки русских книг – они безобразны, посмотрите на редактуру, перевод, продвижение, на магазины… Взгляните на литературную критику – она мало что решает.

Не могу согласиться. Есть очень достойные примеры: импринты Вари Горностаевой Corpus, «Редакция Елены Шубиной», Издательство Ивана Лимбаха и другие…

Могу рассказать вам одну историю. Я выставлял книжки разных издательств на полки флагманского книжного магазина Waterstones в Лондоне, который находится в самом начале Пикадилли. Так вот, книги Corpus на этих полках оказались до невозможности яркими – по сравнению с английскими они выглядели как аляповатые яркие пятна… Качество книг, качество переводов, редактуры – нечеловечески безобразное. Я думаю, в какой-нибудь Черногории или Сербии качество переводов может быть таким же плохим, но я знаю несколько сербских переводчиков, которые жизнь положили на то, чтобы переводить русскую классику, и качество переводов у них хорошее.

Какие изменения произошли в книготорговом ретейле? Проблемы ценовых войн и ценообразования остаются, пожалуй, самыми острыми для российских книжников.

Единой цены на книги нет. У нас цены на книги сейчас запредельные, они вполне себе английские до последнего подорожания курса. Книгораспространения нет, книжной экспедиции не существует. Есть «Озон» и «Лабиринт», которыми мы можем гордиться, но при той ценовой политике, взаимоотношениях с поставщиками, при бесконечных войнах вообще невозможно сравнивать российскую книжную индустрию с западной – это все равно что сравнивать сельское хозяйство с тяжелой металлургией.

Как вы оцениваете российское гуманитарное книгоиздание, оно продолжает сжиматься подобно шагреневой коже?

В России не существует гуманитарного книгоиздания, оно ничтожно по сравнению с западным. И Шиффрин прекрасно отвечает на этот вопрос. Посмотрите, что происходит сейчас с гуманитарными издательствами, с большими классическими издательствами, например, с «Наукой», «Евразией»? Большие книги они расшивают в маленькие и пытаются продать как попсу. Другие переиздают книги, не меняя ничего в макете, даже год оставляя, чтобы не платить за права автору и переводчику. Посмотрите на все «Литературные памятники» издательства «Наука» – это русские плеяды, книги, которые всегда должны быть в продаже. В России существует несколько гуманитарных издательств, за которые не стыдно, – это «НЛО», «Азбука», Издательство Ивана Лимбаха, «Кучково поле» и еще десяток. Посмотрите, какие у них тиражи? Есть книги, выходящие тиражом 100 экземпляров, они исчезают и больше не выпускаются. Очень многое потеряно. Не будем продолжать сравнение с Западом, потому что наша ситуация нерелевантна, книжный рынок России совсем не похож на европейский. Пока не будет переворота в книжном ретейле (прямо идеологического переворота), пока он не будет рассматриваться как КНИЖНЫЙ, у нас вообще не произойдет никакого культурного сдвига.