Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?
Шрифт:
На территории Переделкина создано пять федеральных музеев. Планируется ли еще какие-то дома отводить под музеи?
Для меня это очень сложный вопрос. Я против музеефикации городка писателей. Это путь к консервации. Я хочу, чтобы здесь была жизнь, а не консервы. У нас есть интересный проект «История моего дома», и он мне представляется очень перспективным. Наверное, он будет связан с будущими туристическими направлениями. Я мечтаю снабдить табличками с хорошим текстом каждый дом каждого писателя. Везде обозначим, кто здесь жил, когда, что написал. Заиграет городок, оживет. Туристический кластер можно начинать от платформы «Переделкино». Сама эта платформа историческая, воспетая в стихах и прозе. Моя мечта оформить платформу «Переделкино» стендами, историческими
Планируются ли аудиоэкскурсии?
Будут и аудиогиды, и живые экскурсии по нескольким маршрутам. У человека должен быть выбор, да и поселок наш довольно разбросанный, не все такой путь одолеют целиком.
Когда откроется усадьба Самариных постройки конца XVIII века, в одном месте соединится история XIX, XX и XXI веков. Уверена, что такого места нет больше на земле, потерять его и упустить возможность восстановления будет преступлением. Тут вспоминаются слова одного знаменитого государственного деятеля: «Это больше, чем преступление, это ошибка».
«Все болит у древа жизни земной»
Восстановление Переделкина – дело большое и важное. Скажите, а за всеми этими многочисленными заботами и проектами остается ли время для собственных стихов и прозы?
Для меня всегда творчество находилось в интимной сфере. Я никогда и никого старалась не затруднять: «Я работаю! Все молчите!»
В электричке, на коленке…
На коленке, да. Поэзия, которой я отдала большую часть своей жизни, прекрасна тем, что не требует расходных материалов. Я давно уже пишу стихи в телефоне, и мне это совершенно не мешает. Как успеваю? Ответ простой: пораньше встать и попозже лечь. И все успеешь. Сейчас заканчиваю большой роман. Помимо этого, сотрудничаю с несколькими изданиями: «Учительской газетой», «Литературкой», «Культурой», несколькими интернет-порталами. Отдаю дань и социальным сетям. Не могу сказать, что я какой-то суперблогер, но тем не менее достаточно заметна. Это никак не мешает, это и не должно мешать.
Вы сказали, что заканчиваете роман. Если не секрет, как будет называться, о чем он?
Как называется, не скажу. Во-первых, есть варианты, а во-вторых, все еще в процессе. В двух номерах журнала «Алтай» вышли большие куски. Это очень сложная вещь. Я никак не могу дописать не потому, что мало времени, а потому, что там сложно все выстраивается. Это роман о боли – о боли как историческом чувстве, так и о боли физической. История мировой науки и религии – история победы над болью. Там много, очень много временных пластов. Все дело в том, что моя старшая сестра – анестезист. В реанимационном отделении медицинская сестра порой важнее, чем врач. Я сама неплохо знаю, что такое обезболивание, знаю и что такое боль. Я дважды почти умирала от болевого шока. Боль – это метафора, но это метафора жизни. Наверное, надо поставить эпиграфом слова Константина Леонтьева: «Все болит у древа жизни земной». Пока человек испытывает боль, он жив. Но есть предел боли, за которым она становится бессмысленной и даже аморальной, ее надо побеждать, с ней надо что-то делать. Это касается страданий и душевных, и физических.
Один из главных героев романа – выдающийся борец с болью, русский святой епископ Лука (Войно-Ясенецкий). Это тоже глубоко неслучайно. В родном Тамбове у меня было любимое место прогулок по улице, которая исторически называлась Дубовой. Я тогда ничего про это не знала, была совершенно девчонкой. Почему-то меня туда тянуло… И там мое внимание привлекли два студента. Мы разговорились. Один из них был из очень верующей семьи. И он рассказал мне, что в доме № 11 по этой улице жил знаменитый хирург Войно-Ясенецкий. Теперь в этом доме открыт музей святителя Луки. Сейчас я знаю буквально каждый день его пребывания в моем родном городе. Меня крестили в храме, где он служил. Это был единственный работающий храм. Он никогда не оставлял служения. И я знаю все проповеди, которые он прочел. И все госпитали, в которых
Но на этом история не закончилась. Выяснилось, что после революции рядом со святителем Лукой в доме № 9 жила родная сестра моей бабушки со своим мужем. Они спасли мою бабушку, вывезли ее из оккупированной немцами Литвы. Спасли и мою прабабушку, свою маму. И они жили все в одном доме № 9 на улице Дубовой. Вот такие бывают чудеса. Частично я описала это в своей повести, вышедшей в издательстве «Арт Хаус медиа». Другая часть будет в романе. Проза требует усидчивости. Есть и достаточно серьезная работа по истории литературы, которую я никогда не оставляла, исследования о Достоевском и о Гоголе.
Вам пора уже открывать свою литературную школу.
Сейчас не до этого. Сейчас нужно построить всю работу по восстановлению Переделкина, закончить ремонт и провести реконструкцию помещений. Я хочу иметь право сказать как Высоцкий: «Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним, мне есть, чем оправдаться перед Ним». Я надеюсь, что Переделкино я все-таки спасла. Это, может быть, прозвучит смешно и самонадеянно. Конечно, без огромного количества людей и помощников, без инвесторов и благотворителей я никогда бы в жизни не справилась. Но для себя, в своей душе, я его уже спасла. И я знаю, что можно будет предъявить потом.
Да, в Переделкине жизнь кипит, на глазах возрождается это легендарное место. Марина Владимировна, спасибо за все, что вы делаете! Сергей Шаргунов
«Чтобы понять жизнь, нужно ее проживать на максимальных скоростях»
Кажется, с самого раннего детства Сергею был предуготовлен писательский путь. В два года он продекламировал свое первое стихотворение, вскочив на кровать: «В моем окне живет луна, какая твердая она». Книжная атмосфера, семья – все способствовало творчеству. Сергей любил перерисовывать буквы, еще не понимая их смысла; сочинять начал с пяти лет. Довольно рано стал писать стихи, потом перешел на рассказы, и в девятнадцать лет отнес их в журнал «Новый мир». А в 2001 году он уже получил премию «Дебют» в номинации «Крупная проза». С тех пор книги Сергея Шаргунова неоднократно становились победителями престижных литературных конкурсов «Большая книга», «Очарованный странник», «Золотой Витязь» и др.
Признаться, Шаргунов остается для меня загадкой. Как возможно в сорок лет так полно раскрыться и реализовать себя: стать известным писателем, лауреатом знаковых литературных премий, активным гражданином, общественными деятелем, политиком и телеведущим? Быть всегда в эпицентре литературной, культурной и общественной жизни страны? Собирать талантливых людей, открывать молодых писателей, помогать литературным журналам и отечественной культуре?
Самоуспокоенность или самодовольство – это не про него. Каждый раз он как будто в самом начале пути, в нем живет ощущение детской открытости миру. «Спешите делать добро» – эти слова-призыв из Послания апостола Павла к Галатам стали жизненным девизом Сергея Шаргунова. Он на деле доказывает, что можно помогать талантливым писателям, хорошим литературным журналам, отечественной культуре. Уверена, что и на новом посту председателя Ассоциации союзов писателей и издателей России он сможет проявить себя наиболее полно и ярко.
Жизнь Шаргунова – это беспрестанный полет на высоких скоростях. Дух захватывает, ветер свистит в ушах… И это здорово!
Семья – мой компас
Сергей, вы личность многогранная: известный писатель, журналист, радио- и телеведущий программ «Двенадцать» и «Открытая книга», общественный и политический деятель, депутат Государственной Думы, заместитель председателя Комитета по культуре. А как рождалась эта личность? Все мы родом из детства… Расскажите, пожалуйста, о вашей семье, родителях, что особенно повлияло на формирование вашего мировоззрения?