Книжный клуб на краю света
Шрифт:
– Спасибо, с удовольствием. Только сумку поставлю и умоюсь с дороги, – соглашается она.
Вернувшись, Патрисия садится рядом с Эрикой. Весь нижний этаж отеля занимает большой зал в форме подковы, везде расставлены столы и стулья разных цветов и форм. В центре – прилавок с кассой, за ним – вход в кухню.
Мона протягивает ей чайную чашку, Патрисия делает усилие, чтобы улыбнуться. Она не сильна в светской беседе, но напоминает себе о поставленной задаче.
– Как у вас тут красиво, – начинает гостья.
– Спасибо, – благодарит Мона, наливая чай из высокого фарфорового чайника кремового цвета,
Патрисия ловит себя на мысли о том, что большая часть предметов интерьера гостиницы найдена на барахолке или в магазинах секонд-хенда, но ей нравится эта особая атмосфера. Заметно, что каждая маленькая деталь заботливо подобрана, и куда ни кинешь взор, везде лежат книги.
Над дверью звенит колокольчик, и в отель заходят две женщины. Одна из них – с крупной бижутерией, в обтягивающем платье и туфлях на шпильках. Выглядит так, словно только что вышла из модного бутика. До смешного разителен контраст со второй дамой – в длинной юбке, пляжных шлепанцах и с прозрачным солнцезащитным козырьком на голове.
– Вы как раз вовремя! – радостно восклицает Мона. – Это мои подруги, Дорис и Мариан, а это – наша новая гостья, – продолжает хозяйка. – Патрисия только что приехала из США.
– Как здорово, – откликается дама в длинной юбке. Ее пышные седые волосы заплетены в густую косу. – Я никогда не бывала по ту сторону Атлантики, но прочитала все произведения Тони Моррисон [6] и Филипа Рота [7] , переведенные на шведский язык.
– У нас есть книжный клуб, – вставляет Мона. – Или точнее, мы как раз должны возобновить наши встречи и с нетерпением ждем, когда вновь будем вместе читать одну книгу.
6
Тони Моррисон, урожденная Хлоя Арделия Уоффорд (1931–2019), – американская писательница, первая афроамериканка, удостоенная Нобелевской премии по литературе.
7
Филип М. Рот (1933–2018) – американский писатель, автор более 25 романов, лауреат Пулитцеровской и Международной Букеровской премий.
– Да, но каждый читает книгу самостоятельно, – уточняет Дорис, – мы не читаем вместе.
– Она понимает, – усмехаясь, замечает Мариан. – В Штатах тоже распространены книжные клубы.
– Ну, понятное дело, – бормочет Дорис, поправляя очки.
Патрисия улыбается. Дамы разговаривают так быстро, что она с трудом улавливает смысл их слов.
– Книжный клуб – очень милая затея.
– Присаживайтесь, – приглашает Мона. – Вы ведь не возражаете, если мы составим вам компанию? – спрашивает она Патрисию и выставляет еще две чашки, не дожидаясь ответа. – Чай будете? – продолжает она. – Он ароматизирован добавками из местных фруктов.
Дорис благодарит ее и протягивает свою кружку так, чтобы Мона могла дотянуться со своим большим заварным чайником и налить горячий дымящийся напиток.
Патрисия потягивает чай с клубникой и грушей.
– Какой вкусный, – говорит она.
– Спасибо, –
Мариан откидывается на спинку плетеного кресла, и Патрисия незаметно рассматривает ее. Эта элегантная женщина кажется ей знакомой, но она не может определить, где ее видела.
– А у тебя нет, случайно, зеленого овощного сока? – спрашивает Мариан.
– Нет, но я могу приготовить для тебя порцию. Что ты обычно в него кладешь?
– Да всего понемножку: капусту кейл, шпинат, сельдерей, зеленый горошек и немного лимона.
– Сейчас сделаю, – говорит Мона и исчезает в кухне.
– Так, а где я могу взять почитать «Гордость и предубеждение»? – интересуется Мариан.
Дорис достает холщовую сумку и выкладывает на стол три экземпляра книги.
– У меня есть на всех.
– Ты купила три экземпляра одной книги?
– Это три разных издания, – отвечает Дорис, оправдываясь. – У них очень красивые обложки, и вдобавок мне действительно нравится этот роман.
Мариан оценивающе смотрит на книги.
– Подозреваю, что я по такому же принципу приобретаю обувь. «Лабутенов» много не бывает.
– Я читала, что большинство женщин ярче помнят свои первые любимые туфли, чем первый поцелуй, – кивает Мона, только что вернувшаяся из кухни с большим стаканом свежевыжатого сока.
– Это, безусловно, так. Никогда не забуду пару синих замшевых сандалий, которые мне купила мама, когда собирала в первый класс. Нас связывала настоящая любовь, – говорит Мариан, отпивая глоток сока. – Как вкусно! – восклицает она и быстро опустошает стакан. – Что ты туда положила?
– Все, что ты сказала: капусту кейл, сельдерей, шпинат и лимон. Хотя получилось горьковато, и пришлось немного сдобрить сливками.
Мариан застыла.
– Там были сливки?
– Да, – отвечает Мона, – но совсем немного, сто-двести грамм, иначе пить такое невозможно.
– Я не употребляю молочные продукты, – бормочет подруга, прикрыв рот рукой.
Патрисия исподволь наблюдает за ними. Эта Мариан – не актриса ли, которая была так популярна в восьмидесятые?
– Да ладно, – говорит Мона, глядя на бледнеющее на глазах лицо Мариан. – Никто еще не умер от нескольких глотков сливок. Это одна из основ традиционной шведской кухни. Ой, смотрите, вот она, книга! – продолжает хозяйка, взяв в руки экземпляр.
– Вы читали «Гордость и предубеждение»? – интересуется Дорис, повернувшись к Патрисии.
– Да, но давно.
– Вы тоже можете взять себе, у меня дома есть еще, – объясняет она, поведя ладонью в сторону маленькой стопки книг.
Патрисия теряется, не зная, что ответить. Ей не хочется выглядеть невежливой, но она проделала такой дальний путь до Швеции не для того, чтобы вступать в книжный клуб. С другой стороны, понятно, что знакомство с этими женщинами, сидящими вокруг стола, может оказаться полезным.
Она тихо вздыхает. После исчезновения Маделен старшая сестра стала напоминать себе одинокого волка. У нее нет больше сил близко подпускать к себе людей, а общение с посторонними людьми и вовсе не интересует. Часть ее раздумывает, не спросить ли членов книжного клуба по-простому, не знают ли они что-нибудь о ее сестре, но другая призывает дождаться подходящего момента.