Книжный клуб на краю света
Шрифт:
– Признаться, не помню, – отвечает Мона, пожимая плечами.
– В том-то и дело. Я не хочу показаться невежливой, но просто я так нервничаю каждый раз, когда она появляется. В присутствии Мариан я начинаю чувствовать себя… инопланетным пришельцем.
– Да ладно тебе, – говорит Мона, положив руку на плечо Дорис. – Нам будет очень весело, обещаю, совсем как раньше.
– Вовсе не думаю, – бормочет Дорис.
– Ну пожалуйста, дай нашему клубу шанс!
Вздохнув, Дорис опускает голову, и рассмотреть ее лицо можно теперь только сквозь
– Ради меня, – продолжает Мона.
– Ну хорошо, – в конце концов соглашается та. – Единственный шанс. Но если Мариан начнет говорить о том, какой воск использует, чтобы очистить от растительности линию бикини, как было при предыдущей встрече, я просто уйду отсюда.
– А Мариан не планирует выйти на пенсию, как думаешь? – интересуется Эрика. – Мне показалось, она начинает уставать от такой жизни. Ей ведь тоже в этом году шестьдесят восемь стукнет?
– Но вовсе не обязательно выходить на пенсию только потому, что тебе больше шестидесяти, – говорит Мона. – Я, например, не собираюсь покидать мой отель никогда. Вам просто придется выносить меня отсюда вперед ногами, когда придет мой час.
Эрика больно прикусывает губу. Все пошло совсем не так, как она рассчитывала.
– Ведь пять поколений нашей семьи… – начинает Мона, одновременно протирая стол.
– …здесь жили, – заканчивает фразу Эрика. – Да знаю, мама.
– Я вовсе не хочу зудеть, но мне грустно оттого, что твои дети лишены возможности вырасти в Юсшере, как ты выросла в свое время. Я могла бы помогать вам с Линой, и вы могли бы проводить больше времени вместе. Ты же знаешь, что близость – это альфа и омега в сохранении брака.
– Но, мама, – стонет Эрика, думая, что ее сложное отношение к сексу возникло не на пустом месте.
– Я только хочу сказать, что вам нельзя забывать друг друга в хаосе, возникающем вокруг маленького ребенка. Я читала статью об одной паре, которая взяла за привычку…
– Хватит, мама, – выпаливает Эрика. – Ты обещала не вмешиваться в нашу совместную жизнь. Нам хорошо в Хальмстаде, и там у обоих есть работа. На что бы мы жили, переехав сюда?
– Вы могли бы работать со мной, в отеле.
– В твоем отеле всего шесть номеров. Пять человек на них не прокормишь. И здание к тому же пора ремонтировать.
– Между прочим, я расширила свой бизнес, – с обидой замечает Мона. – Вот уже несколько недель, как я готовлю и доставляю горячее питание пожилым людям в нашем муниципалитете. Месиво, которое привозили на грузовике из города, было невозможно есть, поэтому теперь я затеваю большую стряпню, а потом выезжаю с кастрюлями по адресам.
– Тебе не стоит так напрягаться.
– Старикам очень нравится, – встревает Дорис.
– Я считаю, из моих водорослей тоже выйдет что-нибудь путное! – продолжает Мона и так энергично показывает рукой на парадный вход, что висящая у нее на шее лупа начинает раскачиваться из стороны в сторону. – Что скажете, если здесь, у самого
Эрика нехотя кивает. Неизвестно, насколько прибылен бизнес с водорослями – вероятно, он более перспективен, чем прежняя мамина затея продавать вейкборды. Хотя, конечно, она приехала сюда попытаться убедить мать закрыть свое дело.
– Идея, безусловно, хорошая, – говорит дочь, пытаясь замять размолвку. – Но ты же знаешь, что семья Мартина живет в Халланде и у девочек там друзья. – Когда Мона демонстративно упирает руки в боки, Эрика откашливается. – Хотя, конечно, я подниму с ним этот вопрос… еще раз.
Она, сжавшись, откусывает булочку. Ее мать всегда считала себя своего рода экспертом в вопросах совместной жизни. Мона полагает, что проживание в отеле должно включать в себя элементы семейной терапии, и в подростковые годы Эрика часто стыдилась того, как ее мать легко раздает непрошеные советы. Когда другие мамаши приглашали вечерами домой на фильм с попкорном или маникюр, Мона приглашала на разговор по душам о том, как с помощью кристаллов найти богиню в себе. И несмотря на то, что за столько лет Эрика уже свыклась с особенностями матери, ее до сих пор бросает в дрожь каждый раз, когда та хочет проконсультировать дочь в вопросах брака или вручить очередную балийскую статуэтку плодородия.
Доев булочки, Лина соскакивает со стула и обнимает Эрику за талию.
– Мама, можно мне идти?
– Конечно, но сначала поблагодари бабушку за угощение.
– Спасибо, бабушка, – говорит девочка.
– На здоровье, сердце мое, – смеясь, отвечает Мона. – В комнате «Диккенс» – ну, знаешь, в той, которая отделана в зеленых тонах, – стоит кофр с массой интересных вещей, которые я еще не успела разобрать.
Кивнув, Лина взлетает по лестнице.
– Мне пора, – говорит Дорис, убирая за собой посуду.
– Но ты же вернешься после обеда? – серьезно спрашивает ее Мона.
Похоже, Дорис задумывается над ответом, потом, смирившись, кивает.
– Только ради тебя, – отвечает она, покидая отель.
Мона остается за прилавком, чтобы убрать оставшиеся чашки.
– Мне пора заняться обедом, а ты посиди, тебе торопиться некуда, вскоре перекусим вместе.
– Но, мама, я могу тебе помочь.
– В этом нет необходимости. У тебя отпуск.
– Перестань. Скажи, что я могу сделать.
– Ну ладно, – вздыхает Мона. – Тогда можешь достать из духовки и упаковать алюминиевые контейнеры.
– Конечно. Я и обед могу отвезти, хочешь?
Мать отрицательно качает головой.
– Не получится. Ты не знаешь, куда его отвозить, и потом, все ожидают, что я привезу им еду.
– Но, мама, я хочу помочь тебе.
– Знаю, голубушка, – кивает Мона. – Можешь покараулить кассу, пока меня нет, чтобы не закрывать ее? Одному Богу известно, как мне нужна каждая крона, которую я могу заработать.