Княгиня Ольга
Шрифт:
«Как наш Свагор», — пронеслось в Ольгиной голове.
— Бог хотел погубить израильский народ… «Я истреблю их, и изглажу имя их из поднебесной, а от тебя произведу народ, который будет больше, сильнее и многочисленнее их», И тогда Моисей пошел с горы, а она горела огнем, и разбил скрижали перед глазами народа израильского, и опять повергся перед Господом и молился сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил, чтобы Господь простил грехи, которыми Его раздражали… А тельца золотого, которого сделали, поклонялись ему, сжег
— Сжалился Господь Бог и сказал Моисею, чтобы он вытесал новые каменные скрижали, подобные первым, и сделал деревянный ковчег, куда следует положить эти скрижали. И написал Господь Бог на скрижалях прежние десять слов, которые он изрекал из огня. Сошел тогда Моисей с горы Хорив и положил эти скрижали в деревянный ковчег из сиккима… Такое дерево здесь не растет, — заметил раввин, будто предупреждая возможный вопрос Ольги.
Угли в очаге еле светились, а полено Перуново горело, по краям охватываемое синим пламенем, и княгиня так живо вообразила, как Бог являлся Моисею в огне.
— Моисей получил завет от Бога и прощение израильскому народу на горе Хорив, на горе Нево Господь показал ему землю обетованную, и так он умер… А когда народ израильский стал завоевывать эту землю обетованную, то царь моавитский призвал Валаама из Пефора на Евфрате, могущественного прорицателя, и построил он семь жертвенников сначала на высотах Бааловых, но не сумел проклясть израильский народ, для чего его пригласил царь моавитян. И тогда хитрый царь привел Валаама на вершину горы Фасги — то есть Нево, где умер Моисей, и попросил с этого места проклясть израильский народ.
— Снова Валаам построил семь жертвенников — и вновь увидел он, что не может проклясть народ Израиля, а может только благословить его. В третий раз привел моавитский царь Валаама на гору, где стоял их идол, и в третий раз не смог Валаам проклясть народ Израиля. Эта гора находилась недалеко от Нево… Вот видите, княгиня, что значит для нашего народа и Нево…
— Но ведь в Палестине была гора, а у нас озеро…
— О, эти хитрые ханаанцы и моавитяне, когда пришли на эти земли, могли назвать озеро уже потом… А гора Нево, возможно, рядом с озером или на одном из островов… Вероятно, по горе на острове и озеро назвали, — сказал Нафан.
И опять подивилась Ольга, насколько занимает его это давнее предание, но вдруг детское воспоминание ее пронзило: они с отцом на лодке, это не ладья, потому что между островов узкие протоки, и жрец показывает отцу небольшой скалистый остров:
— А вот, князь, остров Нево… Там пещеры–святилища…
Взрослые между собой о чем-то долго говорят, а она видит на берегу этого островка странное дерево, сплошь увешанное кусочками разноцветной ткани.
Лодка подходит ближе, и отец тоже бросает на это дерево огромный расшитый
Нафан увидел, что Ольга чуть прикусила верхнюю губу, и взглянул на нее вопросительно.
— Кажется, я об этом что-то слышала в детстве, — произнесла княгиня небрежно и почти принудила себя к насмешке: — И вы, достопочтенный Нафан, верите в эти сказки?
— Мы, евреи, всегда заняты настоящим, прошлым и будущим. А вы, славяне, не вспоминаете о прошлом и мало заботитесь о будущем. Впрочем вы, княгиня, — редкое исключение, — добавил он почтительно, повторив то, что говорил в начале беседы.
— Но зачем вам сейчас все эти сказки, пусть и прекрасные? — повторила Ольга, надеясь все-таки, что он скажет ей правду.
Нафан поднял голову, и Ольга удивилась тому металлическому блеску, каким сияли его голубые глаза.
— Наш пророк и учитель Моисей умер около горы Нево, могила его не разыскана до сих пор, и ханаанцы как наши враги могли знать что-то. Вы видите, что многие названия городов, вод и гор они перенесли из Палестины сюда…
— Если славяне и впрямь ханаанцы, — заметила Ольга. — У нас нет сказаний об этом.
— Славяне — очень мужественный, смелый, но доверчивый народ… Через ваши земли прошло уже столько племен, что вы не можете помнить предания их всех.
— Но когда я слушал ваши сказки.
Ольга против своего обыкновения перебила его:
— Неужели вы, раввин, знаете наши сказки?
Нафан чуть помедлил с ответом:
— Чтобы узнать народ, среди которого живешь, это просто необходимо. Так делают все мои собратья и соплеменники в других странах, а мы общаемся со всеми и знаем обычаи и чувства своих…
Видимо, Акил давно изнывал под дверью, зная, что все дрова уже догорели, а человеку негоже оставаться без защиты Сварожича.
«Милый Акил… — Ольга почувствовала, как потеплело на сердце. После страшной гибели князя Игоря Ольга мало кому верила. — Не так уж много тех, кто совсем искренне меня любит, — подумала она, — не потому что я княгиня, что могу дарить и изгнать…».
Дверь чуть приоткрылась, и Ольга кивнула головой. Акил мгновенно появился в комнате с небольшими поленьями на руках, будто все это время он там, за дверью, простоял с ними, неслышной походкой приблизился к очагу, уложил их вперекрест и тут же исчез.
Раввин не успел обернуться, а огонь уже вспыхнул без всякого шума. Он покачал головой.
— Приятно иметь такого верного человека! — сказал Нафан.
Он видел и замечал многое. Даже в чужом доме.
— Я хотел бы попасть на остров Валаам в озере Нево и побывать на других островах, княгиня, — неожиданно твердо произнес раввин. — Я знаю, что это трудно, для меня, иноверца и иноземца…
Ольга молчала. Просьба была трудная. И она не была уверена, что ее нужно выполнить. Валаам издавна был островом–святилищем, куда не всех допускали, хотя паломники ехали отовсюду.