Княгиня Ренессанса
Шрифт:
Под взглядом Фульвио, казалось, говорившим: «Вы плакали, мадам!», Зефирина попыталась спрятать лицо под кудрями, выбившимися из-под шапки. Стараясь придать голосу твердость, она спросила:
– Паньото, скажи честно, сможешь ты или нет провести нас этой дорогой?
– Ну, конечно. Только у нас мало шансов выйти оттуда живыми, потому что, окажись мы там, к примеру, вдесятером, что мы скажем этим чертовым плясунам сегидильи? «Ку-ку, вот они мы, хотим поздороваться с нашим папой!..» Мы только и успеем, что поздороваться, они тут же перестреляют нас, как кроликов.
Справедливость его рассуждений была
– Я пойду один, – решил Фульвио.
– Я пойду с вами, – тут же сказала Зефирина.
– И оба попадете прямо на небо, что и говорить, мудрено придумано.
Глаза Зефирины наполнились слезами. Она не в силах была смириться с тем, что надо отказаться от борьбы.
– Паньото, помоги нам вырвать из испанских когтей папу и его спутников, если только они еще живы.
Ее слезы, кажется, потрясли нищего.
– Послушайте, у меня, похоже, появилась неплохая идея, но вы все должны будете слушаться меня… Итак, вот как мы будем действовать…
Пригнув к себе грязными руками головы Фульвио и Зефирины, король нищих долго что-то шептал им.
То, что он говорил, было, наверное, очень интересно, потому что лица молодых людей прояснились.
Когда Паньото закончил свою речь, Фульвио прошептал изумленно:
– Четыре тысячи нищих… да это целая армия! Мы верим тебе, друг, но я должен честно тебя предупредить, что моя жена и я, мы потеряли все, что имели. У нас нет ни одного цехина, ни одной драгоценности… Почему же вы?..
Фульвио не решался высказать свою мысль. За него договорила Зефирина:
– Почему ты соглашаешься пойти на это, Паньото? Ведь все вы очень рискуете.
Ответ короля нищих был полон достоинства:
– Думаете, только князья мечтают о славе, мои овечки… может, нищие Рима тоже мечтают войти в легенду!
Глава XXVI
ЗАМОК СВЯТОГО АНГЕЛА
– Капитан, тут делегация нищих явилась… Просят принять их…
При этих словах лейтенанта Рикардо де Сан-Сальвадор капитан Эррера со злостью ударил сапогом по сундуку с доспехами.
– Повесьте их!
– Ваше превосходительство, – настаивал сын доньи Гермины, – эти оборванцы предлагают расчистить улицы…
Капитан перестал ходить по комнате.
– А что им нужно взамен?
– Ничего особенного, только право взять себе одежду с трупов.
– Ну, хорошо, пусть поднимутся… Нет, лучше я спущусь во двор посмотреть на них.
Эррера был в препакостном настроении. Все в Риме шло из рук вон плохо. Конечно, имперские войска удерживали в плену папу, но после недели оргий и убийств, совершенных по большей части ландскнехтами-протестантами, горы трупов на улицах источали чудовищный смрад.
Тела пяти или шести тысяч мужчин, женщин и детей, павших от рук убийц, теперь разлагались на улицах Вечного города.
Солдаты, пресытившиеся своими злодеяниями, прихватив добычу, разбрелись по деревням.
И будто мало было всего, что уже произошло, на Рим свалилось новое несчастье. В разных местах города появилась чума. Уже заболели солдаты.
Эррера боялся даже думать, что произойдет, когда люди, расставленные на своих постах, узнают о надвигающейся эпидемии.
В эту ночь Эррера плохо спал. С зубчатой стены, окружающей замок Святого Ангела,
Нет, все шло ужасно. Капитану Эррере было отчего огорчаться. Он ненавидел Рим, ненавидел замок Святого Ангела, ненавидел Италию… и проклинал свою роль надзирателя папы.
Лежа на походной кровати, Эррера в конце концов уснул. Во сне ему привиделся кошмар. Целое скопище теней, повылезавших изо всех дыр, точно крысы, набросились на него, чтобы задушить. Бедняга с криком проснулся.
Одетый в кольчугу, которую никогда не снимал, капитан поднялся по каменной винтовой лестнице до этажа, на котором находился пленник.
Охрана заверила его, что все спокойно, и Климент VII спит в окружении своих кардиналов.
«Подумать только, папа спит… Ему везет!»
– Не желаете ли, капитан, чтобы кто-нибудь туда вошел и спросил у святого отца, все ли в порядке? – спросил молодой сержант.
– Ни в коем случае… Ради всего святого, пусть спит! Спускаясь вниз по ледяным ступеням, Эррера пыхтел, точно кипящий котел.
– Что за поручение… нет, что за проклятое поручение!
С каким бы удовольствием он оказался сейчас снова, несмотря на изнуряющий климат, в Новой Испании [48] , в пяти тысячах лье отсюда, со своим другом Кортесом, и убивал бы ацтеков, набивая себе карманы золотом. Так нет, императору понадобилось послать его месить итальянскую грязь, и именно на него взвалить обязанность сначала стеречь короля Франции, а теперь еще и папу. Какое невезение!
48
Мексика.
Эрреру каждый раз трясло, стоило ему только вспомнить, как повел себя Климент VII после того, как замок Святого Ангела пал.
В сопровождении своих людей Эррера первым вошел в просторное помещение, в котором прятался папа.
Капитан ожидал увидеть человека, сломленного поражением. Как бы не так! В полном папском облачении, с жезлом в руке, Климент VII громовым голосом поносил их:
– Изыди, сатана! Убирайся с глаз наших, проклятый испанец! Ты можешь применить физическую силу, но в наших руках власть Божья. Мы отлучим от церкви и тебя, и твою армию, и твоего Карла V, которого мы лишаем права молиться Господу нашему Иисусу Христу, потому что он оскорбил его!
– Но, ваше святейшество… – попытался возразить Эррера, делая шаг вперед.
– Назад! Запрещаем говорить с нами! Если ты посмеешь коснуться хоть волоса на папской голове, ты умрешь, пораженный дьяволом, и отправишься на веки вечные гореть в адском пламени…
Около полусотни кардиналов плотной и неподвижной группой стояли за спиной папы. Эррера был уверен, что почтенные прелаты прятали позади себя кого-то еще, возможно, солдат, беженцев и даже заговорщиков.
Капитан настаивал:
– Вашему святейшеству нечего бояться ни за себя, ни за кардиналов, но если ваше святейшество прячет других…