Княгиня Женька Шаховская
Шрифт:
Мимо Женьки проходит Яков.
– Мальчик! Мальчик с грязной посудой. Ты сын кухарки?
– Племянник, Яков. Мне твоя мама по тридцать копеек платит, когда помогаю. Когда гости приходят. Когда тётка не справляется.
– Ты, Яшка, почему на меня так смотрел?
– Как так?
– Зверёнышем. Я видела.
– Ты песню не поняла. А песня хорошая. Правильная.
– Что же я не поняла?
– Ты не поняла, что у разбойника совесть не вдруг, не сама собой пробудилась, а Господь
– Госпо-о-одь?
Женька хохочет. Затем подает Якову медную копейку.
– На вот тебе копеечку, маленький дурачок.
Женька убегает.
***
Мама Женьки беседует с дамой в платье с воротником-стойкой, пышными рукавами, турнюром и шлейфом.
– Душенька, вы что-то говорили о том, что князь Шаховской подыскивает себе приличную партию?
– Если вы про Женечку, то это был бы прекрасный альянс! Он в годах, беден, служит инженером на железной дороге. Но титул, титул…
***
Яков моет посуду и шепчет:
– Не дурачок, не дурачок…
По щекам его текут слёзы.
***
Женька (20 лет) за рулём автомобиля. Мчит. Рядом с ней на пассажирском сиденье Механик.
– Не гоните так, Евгения Михайловна, радиатор закипит.
– Скажете тоже. Не гнать. Зачем тогда автомобиль, если не гнать?
– И так пятьдесят вёрст в час несёмся. Вот это скорость!
– Вот у него скорость, – кричит Женька и показывает на летящий в небе аэроплан.
– У него вёрст сто, не меньше.
– Сто? Всего сто? Это же совсем мало…
– А вам, сколько бы хотелось?
– Мне надо больше. Двести вёрст. Триста. Нет, тысячу!
– Тысячу? Это же невозможно, Евгения Михайловна. Человеческий организм не в состоянии выдержать такую скорость. Полопаются барабанные перепонки в ушах, а потом и сердце разорвётся. Научный факт.
– Это у трусов от страха всё полопается. А если страха в человеке нет, то никакая скорость ему не страшна. Это факт. Просто факт.
Из-под капота Женькиного автомобиля начинают хлестать струи пара. Двигатель глохнет. Машина останавливается. Механик выскакивает, открывает капот, снимает кепку и машет ей, разгоняя облако пара. Женька беззаботно наблюдает, как их объезжают гоночные автомобили.
***
Яков (18 лет) смотрит на Женьку из подворотни. Видит, как к Женьке подходят Городовой и Полицейский, показывают ей фотографическую карточку, что-то говорят. Их не слышно, потому что по улице один за другим проезжают гоночные автомобили. Они бибикают клаксонами и гудят моторами. Яков видит, как Женька отрицательно дёргает подбородком и раздражённо отмахивается от Городового. Тот почти насильно вручает ей карточку.
Яков проходит через подворотню и через соседнюю улицу, через подвал, через железную дверь попадает на конспиративную квартиру.
– Вот это хорошо, – говорит Яков. – Я бы взял пачку для товарищей на заводе, но за мной следят.
– Тогда вам лучше у нас не задерживаться, – сурово произносит пожилой революционер и выпроваживает Якова на улицу.
***
Женька задумчиво рассматривает фотографическую карточку Якова.
Глава 2
Ресторан. Мало публики, уже поздно, официанты скучают. Женька за столиком справа в компании Распутина и его уныло пьянствующей свиты. За столиком слева Первый имажинист и Второй имажинист. За столиком в тёмном углу Яков (18 лет).
– Ты узнаёшь ту даму в перьях? Ту, рядом с Распутиным, – говорит Первый имажинист.
– Да, я сразу её вспомнил. Это же было лет пять-шесть назад? Да, нам тогда жрать было нечего, и мы с улицы забрели на какой-то дурацкий приём в купеческом доме. И там эта милая девочка пела гусарскую песню. Женя? Да, Женечка Андреева.
– Теперь она графиня Шаховская.
– А! Граф женился на деньгах?
– И приобрёл огромные проблёмы.
– Ты знаешь про неё?
Первый имажинист, заметно смутившись:
– Читаю газеты. Училась пению в Италии, наскучило. Вернулась и увлеклась автомобилями. Сама копается в моторах, участвует в гонках, ставит рекорды скорости. Фехтует, боксирует и ещё чёрт знает, чем занимается. Муж её не видит, дома она не бывает. Вот, теперь это: Распутин её новое увлечение.
– Странная графиня.
– Она явно не гналась за титулом. Родители постарались выпихнуть замуж, думали угомониться.
– Конечно, зачем ей титул с такими деньжищами!
– Нет, не в деньгах дело. Она…
– Дело всегда в деньгах.
– Нет.
– Да.
– Нет.
– Да – да.
– В ней есть что-то созвучное эпохе, может быть именно то, что мы ищем в своих стихах.
– О, брат, да ты заинтригован. Напиши про неё поэму! Нет, правда: вот если бы ты стихи про неё писал, какой взял бы образ? Нарисуй её одним единственным словом!
Первый имажинист размышляет, а Женька встаёт из-за стола и идёт к имажинистам.
– Она улётная, – говорит Первый имажинист, глядя на Женьку.
Женька подходит.
– Господа поэты!
Имажинисты встают и раскланиваются. Распутин падает бородой в ботвинью и засыпает. Женька бесцеремонно усаживается за стол к имажинистам. К ней подскакивает официант, но она небрежным жестом отсылает его.
– Я вижу, что прошли те времена, когда вы бутерброды таскали со столов в чужих домах, – ехидно говорит Женька.