Князь Барбашин 3

Родин Дмитрий Михайлович

Однако одной папской помощи было мало, очень мало для ведения современной войны, и только поэтому послы от герцогов Померанских были всё же приняты магистром, хотя и принесли вовсе не те предложения, которые хотелось бы ему услышать. Увы, но герцогам из рода Грифичей было глубоко всё равно на немецкое единство и борьбу со схизматиками, они просто собирались погреть руки на идущей войне и выставить их послов взашей фон Плеттенбергу помешала лишь сумма, озвученная на приёме. Ведь она позволяла либо значительно увеличить численность орденской армии, либо продлить найм уже нанятых рот на значительный срок, но в любом случае начать боевые действия самим, раньше, чем русские вновь начнут наступление на остатки Ливонского государства. Ведь и магистр, и его ландмаршал хорошо понимали, что одной обороной войну не выиграть, и даже не заставить врага

явиться на переговоры. А поскольку других видов финансирования у Ордена пока что не предвиделось, то наскоро собранный совет решил, что потеря Курляндии стоит тех денег, которых за неё предложили. В конце-то концов, если ливонцам не удастся изменить ход войны, то и сам Орден мог прекратить существование, пав в руки восточным схизматикам.

Зато новым владельцам Курляндии в качестве своеобразного отмщения магистр подбрасывал и собственные проблемы с Литвой. Ведь начиная с 1422 года постепенное территориальное расширение Великого княжества Литовского шло за счет земель, принадлежащих Ливонии. И каждый новый пограничный договор Ливонии и Литвы юридически фиксировал приращение тех или иных земель к владениям Великого княжества. Границы, которые были демаркированы в 1426 и 1473 годах, и подтверждённые договором от 1501 года, вновь значительно продвинулись на север, особенно в районе Швентожи, Жагаре и Йонишкис. Границы на отрезке Йонишкис-Краслава изменились не так сильно, лишь немного продвинувшись на север к Рокишкису, Пакруойису и Позволю. Но со стороны литовских властей уже прозвучали намёки на очередной пересмотр (который в иной реальности и состоялся в 1529 году, в очередной раз уменьшив владения Ордена). Что же, пусть теперь померанские герцоги ломают себе голову, как быть с подобными соседями, а он без всяких сомнений отписал на их имя границу по последнему договору двадцатилетней давности. И получил взамен кучу серебра, на которую смог экипировать огромную армию, насчитывающую две с половиной тысячи кавалеристов, куда вошли и орденские браться со своими копьями, шесть тысяч кнехтов и десять тысяч разного рода ополченцев, большая часть которого больше расценивалась, как смазка для чужих мечей. А орденская артиллерия пополнилась новыми стволами и начитывала теперь в своём составе дюжину шестифутовых полушлангов и с десяток гаковниц, не считая старых бомбард и картаун, пригодных для разбития крепостных стен.

И вся эта силища после рождественских праздников начала собираться возле столичного Феллина, где сам ландмаршал Ордена принялся гонять подходящие отряды до седьмого пота. Он без устали показывал, как воины должны владеть мечом и копьем, держать строй или атаковать. Доставалось всем, даже рыцарям. Но Платтер был неумолим, ибо видел, какое войско могли выставить против него московиты.

А по вечерам он большую часть времени проводил в огромном кабинете магистра, где вместе с лучшими людьми Ордена разрабатывал планы предстоящей кампании. Причём все они сходились на том, что брать обратно замок за замком было всё равно, что стрелять из пушки по воробьям - слишком дорогостоящее удовольствие. Но куда должен был быть направлен удар ливонского войска? На Ригу? На Пернов? Или на Дерпт, откуда и началась эта столь ненужная Ордену война? Причём решать нужно было быстро: никто из братьев не верил, что у московита нет своих послухов среди ливонских земель. А значит скоро и в Москве станет известно о сборе ливонского войска...

В просторном зале с наглухо закрытыми окнами было достаточно светло от горящих на стенах светильников и достаточно тепло, не смотря на лёгкий морозец снаружи. В камине шипели и трещали поленья, распространяя вокруг пряный запах горящих дров. А на массивном столе горели в кованом железном держаке восковые свечи. Каменные плиты пола покрывали толстые фламандские узорчатые ковры.

Возле стола, внимательно рассматривая пергамент, на котором красками была изображена карта Ливонии с городами, замками, лесами и реками, собрались все те, кто обладал в Ордене достаточной властью, а также командиры основных отрядов наёмников. И все они внимательно слушали ландмаршала, который не заморачиваясь, водил пальцем прямо по карте, рассуждая о своих задумках.

– Совместно с флотом, что к весне обещает выставить Ревель и Гапсаль, необходимо отбить у русских Нарву, после чего переправиться через реку и дотла выжечь их порт и верфи, подорвав тем самым всю торговлю схизматикам. Ну а затем,

если московиты не выставят достойного войска, отряду можно будет либо перенести войну дальше на территорию схизматиков, либо повернуть на юг, и помочь основным силам. Вот только армию для этого похода брату Брюггенею придётся собирать за счёт местных ресурсов эзель-викского епископа и ревельского магистрата.

– Я готов, - встрепенулся Брюггеней.
– Но, как я понял твои слова, брат ландмаршал, вы всё же решили идти на Дерпт? Почему? Пернов самой природой отрезан от любой помощи, и мы с лёгкостью захватим его обратно. По донесениям наших лазутчиков, русские оставили там всего лишь восемь сотен воинов.

– Да, - вместо ладмаршала заговорил сам магистр.
– Мы всё же решили идти на Дерпт. Рига весьма соблазнительный пирог, но она слишком сильно укреплена для наших пушек, да и схизматики оставили там вполне приличный гарнизон, а Пернов предлагаю оставить на летнюю кампанию. Быстрота и натиск - вот наш конёк в этой войне, братья. А наступая на Дерпт, мы можем надеяться на помощь наших же вассалов, которых московиты лишили замков и имений. Оттого они и стали сбиваться в отряды "фрайкоров", которые, пользуясь малочисленностью вражеских гарнизонов и их удалённостью друг от друга, нападают на их фуражиров и гонцов, и даже держат под своим контролем целые районы. Вот с их помощью мы и совершим быстрый и достаточно скрытный выход к городу, когда схизматики просто не будут нас ожидать и, если захочет бог, не позже первых дней весны мы уже будем пировать в дерптском замке. А потом перебросим туда дополнительную артиллерию, усилим гарнизон и уже не допустим его повторного падения. Продолжайте, ландмаршал.

– Благодарю, брат магистр. Итак, дабы совсем запутать схизматиков и отвлечь их силы, вы, Иоганн фон Эйкель, возьмёте небольшой отряд и попытаетесь захватить Кокенгаузен или любые другие замки на речном пути в Ригу.

– Брат маршал, - откашлявшись, произнёс Эрнст фон Мюнхгаузен, комтур из Гробина - мне кажется, что мы зря распыляем наши силы. Эйкель вряд ли без пушек возьмёт замки на реке, а вот мы без его воинов рискуем не взять Дерпт. Я согласен с походом под Нарву, ведь там брату Герману ещё предстоит собрать новое войско. Но вот до падения Дерпта предлагаю воевать единым кулаком. В конце концов от литовцев, которые вновь забряцали оружием, мы теперь будем прикрыты владениями герцога Померанского и оборонять южные границы нет большой необходимости. Зато взяв Дерпт мы просто спустимся на юг и легко возьмём города и замки на двинском берегу.

Все рыцари тут же повернули головы к ландмаршалу, который сделал вид, что крепко задумался. Мастерски выдержав паузу, Платер кивнул головой:

– Да, ты прав, брат, лучше и впрямь действовать единой силой. Взяв Дерпт, мы многое поломаем в планах восточных схизматиков. Да и замки, что упали в их руки так же споро вернуться и к нам. Что скажешь, брат магистр?

– Скажу, что мы уже не один день думаем над этим планом. Пора бы уже и определиться. Сегодня подошли последние отряды и ждать больше некого. Повелеваю, через неделю быть готовыми к выходу на Дерпт. Брат Брюггеней, вам же надлежит ехать в Эстляндию, собирать войска для весеннего наступления на Нарву. И да поможет нам всем святая Дева Мария. Аминь.

– Аминь, - почти единогласно произнесли в ответ братья-рыцари.

Решение было принято и в войне наступал очередной этап.

*****

Едва отгремело, отзвенело Рождество, как по заснеженным дорогам поспешили во все стороны необъятной страны верховые гонцы, везущие в своих сумах грамотки для воевод. Получив которые, уже зашевелились воеводские канцелярии. В результате чего к началу марта потянулись от деревень к городам одиночки и небольшие отряды поместных, сливаясь по пути в единую массу конных и пеших. Засобирались в поход стрелецкие полки, потянулись к Москве копейные тысячи кованной рати. Русская земля вновь исполчалась на врага.

При этом в этот раз собирались сразу три независимых друг от друга рати.

Первая, во главе с самим царём, должна была обрушиться на земли ливонского магистра и закончить, наконец, идущую войну самым решительным образом. Ведь до Москвы дошли-таки слухи о безвременной кончине в ливонском плену архиепископа Бланкенфельда и Василий Иванович на полном серьёзе собирался взять под свою руку всё выморочное наследство новообретённого вассала, в чём его полностью поддерживали и знать и простые дворяне.