Князь Благовещенский
Шрифт:
Яркая зеленая вспышка ослепила меня. Машинально я схватил голубой жгут, единственное, что я сейчас видел и создал защитную сферу. Но не накрывая ей себя и своих людей, а сотворив кокон вокруг колдуна. В котором рассчитывал удержать энергию взрыва. Непонятно, получилось или нет. Потому как все цвета смешались в тошнотворный калейдоскоп. После чего остался только белый.
Пронзительный белый свет.
***
“Игорек?”
“Он жив?”
“Сердце бьется…”
“Что с ним?”
“Дышит! Живой!”
“Игорь! Игорь! Ты слышишь меня?”
“Лекарь!
“Он живой, без сознания просто. Токи в каналах стабильны. Просто без сознания. Нужно перевезти его ко мне”.
“Федя, машину подгоняй!”
“Что с убийцей?”
“Нет его больше! Устроил, тварь, всплеск напоследок! Если бы Игорь не запер его в коконе эфира!..”
“Как у него вышло?”
“Вот в себя придет и сам у него спросишь! Игорь! Не отключайся!”
“Айсен, что со Стефано?”
“Он умер. Сердце остановилось”.
“Это же он палача ослабил?”
“Я… Я не знаю…”
“Игорь Сергеевич?..”
“Игорь?..”
“Не отключайся!..”
“Не…”
***
Глаза я открыл очень осторожно. Ожидал взрыва головной боли, тошноты и других малоприятных последствий контузии — меня ведь должно было контузить — но ни одного из них не ощутил. Да, все еще плясали перед внутренним взором пятна ослепительного белого цвета, все еще звучали в ушах звуки чужих голосов. Что-то совсем уже невнятное говорил дядя Ваня, заботливо кудахтал Глеб, бормотал целитель. Слов было не разобрать — просто шум. Затихающий и исчезающий за границей восприятия.
Зрение работало, но вокруг было темно. Не полностью темно, кое-что все-таки можно было разглядеть, правда, идентифицировать это кое-что не удавалось. Помещение. Темное. Есть, вроде, окна, но они задернуты плотными шторами. Потому и темно. Комната очень знакомая, никак не могу сообразить, чем именно…
Я лежу на чем-то мягком. Кровать или диван. Я в больнице? Нет, в больнице не должно быть так темно! И люди, персонал — где они? Тут никого, кроме меня. Это что же — притащили меня после битвы с палачом и бросили одного? Я их, значит, от взрыва этого урода их спас, а они меня заперли одного? И узел. Я его не вижу, как не напрягайся!
Так, спокойно, Антошин, не истери! Сколько ты провалялся ведь неизвестно. Может, пару часов, а может, и пару дней. Давай-ка сперва руки-ноги проверим. Голова-то вроде цела, раз думает. Паникует, но это явление привычное. Главное, думает.
Руки с ногами отозвались на приказ пошевелиться. И сделали то, что от них просили: руки ухватились за край кровати, а ноги опустились на пол. Ничего не болит, только ощущения странные. Будто на конечностях мои специальные грузики подвешены, отчего все движения выходили замедленными, будто я под водой ими шевелил.
Так, попробуем пройтись. Посмотрим, где мы… Черт! Черт, больно-то как!
Сделав первый же шаг, босой ногой я тут же ударился обо что-то на полу. И начал в голос материться. Не только от внезапной боли. Больше от осознания. Я понял, где оказался. Дома. В своем мире. В своей квартире. И тут же встретился
Уже не таясь, уверенно ориентируясь в темноте, я прохромал к стене и включил свет. Да, это мой зал. Шестнадцать квадратных метров, на которых уместился массивный диван, уже упомянутый журнальный столик, тумба с большим экраном телевизора и стеллаж из IKEA.
Облегчение прокатилось по телу волной, подобно той, что рождает первый глоток холодного пива, когда выходишь из парной. Дом! Я дома! В обычном, в нормальном мире! С нормальными законами физики! Здесь нет никаких колдунов, никаких заговоров, никто не будет стрелять из крупнокалиберной снайперской винтовки мне в окно…
А затем пиво впиталось в сухой и горячий песок.
Здесь каждый мой день будет похож на предыдущий… Я буду улыбаться людям, которых в душе презираю, и считаю глупее себя, буду заискивать перед власть имущими и под шумок отгрызать крохи от ломтей бюджетного пирога. С завистью наблюдая, как основные его части распихивают по карманам совсем другие люди. Я дома…
На столике стояла початая, почти уже пустая бутылка коньяка. Закуски, даже лимончика занюхать, не было. Двойник, а кто же еще! на сон грядущий явно заливался по горлышко. Недаром его князь алкашом считал — чуть какая трудность, тут же к бутылке! Да чего на него пенять — сам-то!
Я ухватил пузатую бутыль семилетнего “Ноя” под горло и вылил остатки алкоголя, граммов сто, в рот. Огненная жидкость обожгла пищевод, взорвалась в животе мягким фейерверком, но тут же погасла. Облегчения, что, в общем-то, было ожидаемо, спиртное не принесло.
И ведь главное, почти все уже сделал там! Все нити распутал, всех виновных, если не наказал… Эх, да что там! Хотел же домой, что теперь-то ноешь?
В изголовье лежал телефон. Видимо, двойник им игрался, пока пил горькую. Батарея показывала пятнадцать процентов заряда, а браузер хранил историю просмотра. Новости, новости, оккультные практики, открытие чакр, тибетские ламы, индийские йоги. Бог ты мой, до чего же бедолага дошел-то от безысходности! Йоги!
А он ведь сейчас там, сука эта двуличная! Я за ним все разгреб, все грехи его прикрыл, а он вернулся и — бац — в дамках! Всех врагов победил, княжество спас, злодея-потрошителя разоблачил! Герой, мля!
Все еще прихрамывая, я отправился на кухню, за следующей порцией спиртного. Не мог же двойник все мои запасы выжрать? Или мог? Четыре дня? Мог. Но к счастью,не выжрал. Плесканул себя в чайную кружку вискаря, вышел на балкон и уставился на огни Благовещенска. Милого, тихого, провинциального городка, мало кому на западе страны известного областного центра. Расположенного где-то у черта на куличках — на Дальнем Востоке. Где, по мнению москвичей, да и то лишь тех, кто худо-бедно географию в школе учил, по улицам бродят медведи, а ночами на лодках приплывают китайцы с ножами в зубах и вырезают пограничников.