Князь Федор. Куликовская сеча
Шрифт:
Оглянувшись назад, на своих ратников, я ободряюще улыбнулся:
— Не робей, братцы! На Куликовом поле сдюжили, и сейчас сдюжим! В сече с татарами не сгинули — и сейчас по Божьей милости уцелеем!
Обычно молчаливые перед боем дружинники вымученно заулыбались в ответ. В глазах же большинства воев застыла тревога, волнение; хотя я и отвёл ельчан ближе к центру клина, сославшись на отсутствие у нас целых пик, все же расклады по численности ратей все понимают не хуже меня… А литвины, как ни крути, противник грозный, учившийся сражаться как у смоленских, полоцких да новгородских дружин, так и у германских рыцарей-крестоносцев — и собственно татар. И те, и другие,
И да — мне странно осознавать, что хладнокровную расправу над ранеными учинили такие же русичи, чей язык и вера не отличаются от «московитов».
С другой стороны, столетия княжеских междоусобиц приучили русичей спокойно лить кровь друг друга, не обращая внимания ни на родство, ни на веру. Вон, одно из самых крупных и кровопролитных сражений тринадцатого века, во многом ослабившее Северо-Восточную Русь перед вторжением Батыя — Липицкая битва! А ведь в ней сражались не сумевшие договориться друг с другом братья-Всеволодовичи, да тесть с зятем.
И кровь русская лилась там рекой…
Да, можно сказать, что Донской сумел объединить Северо-Восточную Русь на Куликовом поле. Можно сказать, что, выступив вместе против Орды, москвичи, ярославцы, нижегородцы, воины Пронска и многих других городов и княжеств вышли из сечи едиными русскими… Более того, даже восточные владения русских княжеств в Литве, тот же Смоленск и верховские княжества будут в будущем тяготеть к Москве — в основном благодаря растущему сопротивлению княжества татарам. Но ведь многие другие так и останутся в Литве, и не забудут кровавых «традиций» братоубийственной войны! Одновременно с тем все сильнее отдаляясь от своих корней, веры и культуры…
— Не пропадём, княже, и нашим пропасть на дадим! В этих обозах и ельчане следуют!
Глаза богатыря Михаила сверкнули синим пламенем, а клич его разнесся над всей Елецкой дружиной. Присоединился к побратиму и Алексей, звонко воскликнувший:
— Слава князю Фёдору, грозе татар и литовцев! Слава Руси! Ру-у-усь!!!
— РУ-У-УСЬ!!!
Вновь гремит над рязанской ратью единый боевой клич русичей — а клин нашей тяжёлой конницы уже переходит с шага на бег, в считанные секунды разогнавшись до галопа. Все, пришёл наш черёд! Атакуем!
Ещё раз улыбнувшись побратимам, с коими успел уже немного сблизиться, я повернул голову вперёд — и одновременно с тем потянул меч из ножен, пришпорив уже оправившегося от раны Буруна…
Маневр, исполненный татарами на Куликовом поле, сейчас воплощают и рязанцы: масса конных лучников, атакующих лавой, скрыла приближение клина тяжелой конницы, втянувшись в перестрелку с вражескими застрельщиками — но до поры не вступая в ближний бой. Когда же клин старшей дружины приблизился к врагу на расстояние, достаточное для таранного разгона, наши лёгкие всадники стали расходиться с центра на фланги, дав дорогу дружине Олега Рязанского. И мы ринулись в открывшийся просвет на полном скаку, лишив литовцев возможности избежать тарана!
Впрочем, те и не стремятся уйти от удара. Конные лучики врага также подались в сторону, силясь избежать нашего тарана… В то время как основная масса рыцарей Ягайло устремились в нашу сторону не очень широкой по фронту, но максимально глубокой колонной.
Увы, сокрушительного флангового
Несколько секунд стремительного галопа, когда встречный ветер выжимает слезу из глаза, а пожухлая трава под копытами жеребцов сливается в желтовато-зеленый ковёр… А затем оглушительный треск копейных древок, рев вступивших в сечу ратников, крики раненых людей и животных! Все это сливается впереди в какофонию звуков конной сшибки — в то время как всадники в середине нашего клина вынужденно тормозят коней, надеясь не врезаться в следующих впереди соратников, ныне также вынужденных замедлить своих скакунов…
Да, наш черёд вступить в сечу придет еще не скоро — но увы, придет наверняка.
— Бронебойными — бей!!!
Очередная команда головы Твердило — и елецкие порубежники накладывают на тетивы стрелы с гранеными наконечниками. Ещё мгновение — и те срываются с них, взмывая прямиком к небу… А затем, набрав высоту, отвесно падают вниз, смертельным градом хлестнув по щитам, шеломам литовских рыцарей — да ничем не прикрытым холкам и крупам их скакунов!
Елецкие — да и прочие рязанские ратники очень стараются, силясь помочь старшей дружине. Дружине схлестнувшейся грудь в грудь с превосходящим числом ворогом… В то время как литовцы, целиком развернувшись к русичам, уже двинули часть своих хоругвей в стороны, охватывая клин рязанцев с обоих крыльев. Вот конные лучники Олега Рязанского (а заодно и Фёдора Елецкого) и расстреливают эти хоругви, стараясь предельно замедлить и вымотать их — прежде, чем рыцари Ягайло вступят в бой, окружив соратников…
Твердило с досадой оглянулся на кольцо телег, оставшееся по правую его руку. Увы, от раненых помощи не дождёшься — много ли их сможет теперь сесть в седло, да вступить в сечу конными? Да куда там! Хорошо будет, если хоть сколько-то продержатся, когда литвины всерьёз навалятся на их дохленький гуляй-город… Но вот если рязанская дружина прорвётся к кольцу сцепленных телег и укроется за его «стеной»… Что же, тогда наверняка получится отбиться.
Ещё бы Олег Рязанский вовремя сумел бы это понять, и двинул старшую дружину на прорыв, пока враг не успел её окружить!
Отправив в полет очередную бронебойную стрелу, Твердило с удовлетворением отметил, что стрелы русичей находят свои цели, то ранив вражеского жеребца, заставив того взбесится от боли и скинуть всадника, то пробив рыцарскую броню, впившись в плечо или грудь кого из литовцев! Застрельщиков Ягайло русичи отогнали — так уж вышло, что именно конных лучников у врага значительно меньше. Было бы еще поле пошире да поровнее, чтобы хватило пространства для маневра конных — да коли бы не были рязанцы привязаны к гуляй-городу… Ох, тогда бы дружине князя Олега и вовсе не пришлось бы лезть в сечу! Хватило бы многочисленных застрельщиков, изматывающих литовцев и их скакунов градом стрел — да не подпускающих к себе рыцарей на удар копья!
Но нет, пространства для маневра маловато будет — и если литвины захотят, могут прижать застрельщиков к гуляй-городу, да оставшейся позади степной роще-колоку, более походящей на малый лес с очень густым подлеском. Или скинуть в глубокую балку, что прорезала земную твердь по правую руку от сражающихся…
И словно услышав мысли Твердило, ближняя к застрельщикам литовская рыцарская хоругвь вдруг развернулась к конным лучникам! И, тронувшись с места, в считанные мгновения перешла на галоп рыцарских дестриэ, грозя ельчанам тараном пик, граненые наконечники коих сверкают в солнечных лучах!