Князь Федор. Куликовская сеча

Злотников Роман Валерьевич

И тут же я осознал правоту ближника Михаила, заодно поняв, почему Челубей так уверен в своей победе: его чжида где-то на метр длиннее копья русича! Одно только древко навскидку свыше четырех метров — а с наконечником так и вовсе под четыре с половиной! Да, держит татарин копье двумя руками, монгольским хватом — или хватом катафрактов, тут кому кто ближе… Причем левая рука Челубея также прикрыта щитом, держащимся на локтевом ремне.

Есть и еще одна хитрая конструктивная особенность его чжиды — крюк расположен значительно ниже наконечника. Таким образом, пробив щит противника граненым острием своей пики, Челубей дотянется и до его тела! А вот дальше внешний изгиб крюка упрется в щит всадника — и просто

выбьет второго поединщика из седла, не дав ему даже дотянуться до татарина!

Можно, кстати, посчитать примерную силу его удара с учетом общей массы багатура с конем за шестьсот килограмм, скоростью скачки километров так сорок в час — то есть одиннадцать с лишним метров в секунду, и временем движения примерно шесть секунд, с учетом расстояния метров в семьдесят… Получается тысяча с лишним ньютонов — сконцентрированных на узком, граненом острие монгольской пики!

Причем именно у Челубея ее наконечник может быть откован из какого-нибудь сверхпрочного сплава типа черного индусского булата «кара-табан»…

От осознания последнего по спине моей пробежал могильный такой холодок. Выйди я на поединок с багатуром — и тот просто ссадил бы меня копьем на землю, оборвав весь проект в самом начале! Пожалуй, я установил бы антирекорд, став всеобщим посмешищем… И да, физическая боль тут чувствуется не слабее, чем в реальной жизни — меня предупредили заранее. Так что перед «выходом» я бы в полной мере испытал всю гамму чувств человека с тяжелым, скорее даже смертельным ранением груди…

Интересно, а багатур вызывал на бой именно легкий всадников с целью подстраховаться? Или же это был такой психологический ход — выманить внешне равного себе противника, уверенного в трусости татарина, а после картинно, напоказ сокрушить его, без всякого для себя риска?!

Кто знает…

Как бы то ни было, сейчас оба поединщика сближаются с огромной скоростью — столкновение произойдет в ближайшие секунды! Александр скачет вперед с неумолимой решимостью, твердо сжав копье подмышкой, «рыцарским» хватом. И похоже, не имеющий щита Пересвет абсолютно сознательно жертвует собой, не дав кому-либо ещё погибнуть в схватке с Челубеем… Вот она, истинно христианская любовь к ближнему своему! Когда безропотно идешь принимать смерть за ближних, считая то наивысшей доблестью — ибо «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя»…

…В момент, когда острие чжиды ордынца стремительно, с огромной силой (тысяча сто ньютонов!) вонзилось в тело схимонаха, я невольно закрыл глаза — но тут же заставил себя открыть их, смотреть! Тело Пересвета сильно дернуло в седле — и на мгновение показалось, что его буквально снесет с коня… Но граненое жало татарской пики прошило и броню, и грудь Александра насквозь. А потом еще один толчок сотряс схимонаха!

Это крюк чжиды врезался в его панцирь…

Но Пересвет удержался в седле; помогли высокие луки. Челубей же в последний миг попытался было поднять свое копье — и тело православного воина на нем, хотя бы таким образом сорвав его с коня! Заодно избежав и ответного удара русича… Но древко чжиды с оглушительным треском лопнуло, разлетелось на мелкую щепу в точке перелома!

А мгновением спустя граненый наконечник пики русского богатыря прошил щит, а затем и броню татарина… Удар Пересвета буквально вынес «багатура» из седла — причем с какой-то удивительной легкостью! Возможно потому, что седло у последнего восточного типа, с не очень высокой задней лукой… Дико вскрикнув, Челубей пролетел метра два — и грузно рухнул на спину, не издав после ни единого звука; целехонькое копье Пересвета осталась торчать в его теле словно игла, пришпилившая жука к земле.

Сам же Александр, согнувшись, все-таки сумел развернуть коня — и направить его в сторону воинов сторожевого

полка. На глазах обеих армий, безмолвно молчащих и сопровождающих столь необычного богатыря взглядами, Пересвет, все сильнее склоняясь к холке коня, добрался до русичей — и только после тяжело рухнул на подставленные руки, уже бездыханный…

И в этот миг вся русская рать взорвалась торжествующим криком! Потому как, несмотря на смерть от тяжелой раны, именно наш, НАШ поединщик взял верх в этой схватке — и это очевидно для всех, кто наблюдал за ходом «суда Божьего»! Даже я, заранее знавший исход поединка (правда, без подробностей), громко закричал:

— Слава Пересвету! Слава русским богатырям!!!

Да, исход поединка вышел очень символичным: прошитый копьем и распластавшийся на земле Челубей — и удержавшийся на коне Пересвет, покинувший седло только среди своих… Теперь тело татарского поединщика будет затоптано, раздавлено копытами тысяч коней — а тело Александра погребут близ церкви в честь Рождества Богородицы «на старом Симонове», где в дальнейшем и будут хранится его мощи…

Как и мощи преподобного Андрея-Осляби.

…Татары угрюмо безмолвствовали еще где-то с минуту — после чего их вожди, оправившись от шока, бросили нукеров в бой! Со стороны ордынцев загремели барабаны, во множестве запели трубы — и вся темная масса поганых подалась вперед мерным шагом… А всадники степного ополчения, вставшие первой линией, так и вовсе ринулись в атаку легкой рысью, бодря себя отчаянными криками и визгом!

Вскоре в центре с обеих сторон в воздух взвились первые срезни. Впрочем, сами ратники сторожевого полка, максимально разомкнув свои ряды, пока что стоят на месте. В целом оно и правильно — так они могут бить по ворогу дружными залпами, не хуже пеших лучников! А вот татары, или же их наемники-половцы (вассалы? союзники?), принялись крутить «хороводы», сблизившись с русичами метров так на пятьдесят…

Плотность обстрела возросла кратно в считанные минуты; порубежников пока выручают лишь поддетые под кольчуги стеганки — да накинутые на левую руку щиты. Казаки же несут большие потери, у них ведь похуже с броней — и татарские срезни находят свои цели среди донских русичей. Пусть и не так много — благодаря их разреженному, рыхлому строю, — но все же находят…

В свою очередь, татары также несут потери. Однако в случае с «хороводами», когда противник приближается не сплошной массой всадников, а полым внутри «кольцом» следующих по кругу лучников, стрельба по площадям не дает большого результата. Но все же, если бы стрелков с обеих сторон было поровну, предпочтительней казалась бы победа ратников именно сторожевого полка! Однако соотношение числа легких всадников — десять к одному в пользу ордынцев…

Я не сразу обратил внимание на рев боевого рога, низко загремевшего где-то в глубине сторожевого полка. Но, заслышав его, ратники московских сторож вдруг подались вперед — и неожиданно резко перешли с шага практически на галоп! При этом, спустив с тетивы последние стрелы, они сноровисто бросили луки в притороченные к седлам саадаки — чтобы тотчас перехватить копья обеими руками!

Изумленно я взираю на боевой прием, известный в семнадцатом веке как ойратский «копийных напуск» — по иронии судьбы, используемый калмыками против крымских и ногайских татар. Вся ирония здесь заключается в том, что ойраты являются прямыми потомками нукеров Чингисхана и Батыя, чистокровными монголами… И одновременно с тем они стали союзниками русских царей из династии Романовых — а после и их подданными! Так вот, калмыки подпускали к себе татарских всадников, крутящих свои «хороводы», как можно ближе — а затем стремительно атаковали их легкими конными копейщиками! Причем сами крымские и ногайские татары (а заодно и «современные» золотоордынские) — это как раз потомки покоренных монголами кипчаков.