Князь грязи
Шрифт:
Рассматривая себя, такого чистенького и так хорошо одетого, я с ужасом представлял, где мне придется пролезть, чтобы привести этих двоих куда надо. Одно только радовало мне сердце и заставляло сладостно улыбаться: это была мысль о том, что там же, где и мне, придется лезть прекрасному и восхитительному сэру Ланселоту, утонченному эстету, который не пожалел своих дорогостоящих ароматизаторов для бедной вонючей Рыбки… Ты у меня еще так пахнуть будешь, благородный Черный Плащ! Ты у меня будешь БЛАГОУХАТЬ!
Когда я выбрался на поверхность,
Была середина ноября, так мне сказали, когда вышвыривали на поверхность, но снега не было, и было достаточно тепло для такого времени года, что еще больше дезориентировало меня и… мне хотелось обратно под землю, в черные пещеры, в узкие переходы. Панически хотелось.
Последнее время мне снилось небо, почти каждую ночь.
Мне снилась трава, деревья, солнечные блики на асфальте, и я просыпался чуть ли не в слезах, а теперь… я боюсь оторвать спину от дерева. Что же такое случилось со мной?
Я здесь чужой. Это ужасно, но я действительно здесь чужой. Империя переродила меня, сделала мутантом, я больше не могу жить на поверхности!
С раннего утра я бродил в районе станции Бауманская, медленно и осторожно, как инвалид, впервые вставший с костылей. Я бродил по парку, слушая почти неуловимый шорох тлеющих листьев под ногами, вдыхая их запах, терпкий, свежий, острый запах осени.
Когда наступает вечер и приближается час моей встречи с предполагаемыми убийцами Сабнэка, я понимаю — ничто не в силах заставить меня снова лезть под землю. Ничто!
А не сбежать ли мне? Не пойти ли мне домой, не рассказать ли все родителям? И пусть доблестные солдаты ОМОНа… эх, жалко, что невозможно это, невозможно просто потому, что никто не поверит мне.
И я отправляюсь на пустырь в назначенное место.
Выполняя подробные указания Кривого, я не сразу подхожу к двоим мужчинам, стоящим вроде бы как раз там, где надо, я обхожу вокруг и своими привычными к темноте глазами, внимательно оглядываюсь: не притаился ли поблизости кто-нибудь еще.
Нет, их действительно только двое. Дюжий мужчина в джинсах и черной куртке — это отец Ольги, а молодой парень в светлых брючках и светлом плаще… сэр Ланселот.
Можешь с плащем попрощаться!
Я находился от них в нескольких шагах и успел рассмотреть очень хорошо, они же, разумеется, даже не заметили меня, не видят они ни фига в темноте, туго им придется, бедненьким, в наших подземельях.
От назначенного времени прошло
Новый русский закурил очередную сигарету, сразу же вслед за предыдущей. А Зорро (в светлом плащике) с беспокойством оглядывался по сторонам. Неужели надеется разглядеть что-нибудь? Да вот же я, под самым вашим носом! Они молчат, вслушиваются в тишину, боятся быть застигнутыми врасплох, и я нарочно подкрадываюсь к ним так близко, что даже слышу их дыхание… и громко кашляю.
Вы б видели, как они подпрыгнули!
— Привет вам от Кривого! — говорю я, стилизуя голос под блатной.
— Это ты — Мелкий? — спрашивает новый русский.
— Нет, я крупный.
Не могу я выдержать стиля. Да разве я тяну на блатного с моей-то внешностью, а главное, с моей сутью?
— Да Мелкий я, Мелкий! — сказал я, не в силах сдержать улыбку, хорошо, что они все равно не увидят ее в темноте, — Давайте, идите со мной…
И мы пошли.
Они молчали, и я молчал. Как три бесплотные тени мы скользили вдоль стен домов, заворачивали в кривые переулочки, в узкие дворики. Я нарочно вел их самым странным и запутанным путем, чтобы ни за что они не вспомнили дороги, чтобы ни за что не смогли найти ее самостоятельно.
Мы спускаемся в подвал полуразрушенного дома, и я поднимаю люк.
— Сюда давайте…
— Сюда? — неожиданно восклицает сэр Ланселот, — Я туда должен лезть?!
И смотрит на меня, как на безумца.
— Не хочешь, не лезь, — отвечаю я равнодушно.
— Перестань паясничать! — устало и обреченно говорит новый русский, — Ты ж не на дискотеку собирался…
— Да, я предполагал что-то подобное… — пробормотал высокоэстетичный юноша, с опаской заглядывая вниз.
Ха-ха, предполагал он! Ты еще не знаешь ГДЕ я собираюсь тебя провести!
— Я пойду первым, — сказал я и, заранее злорадствуя, добавил, — Идите прямо за мной. След в след. Руками ни за что не хвататься — только там, где я скажу, а то в радиационные отходы вляпаетесь, сразу вся кожа слезет… И крыс не пугайтесь, они там носятся по трубам, как торпеды, но они вам не сделают ничего, разве что укусят.
Милый Венечка посмотрел на меня с ужасом. Можно сказать, я был удовлетворен.
— Скажи, что ты врешь, — попросил он смиренно.
— Не-ет, не вру.
— Андрей, я пойду в середине, хорошо?
— Да иди ты где хочешь, — мрачно буркнул Андрей.
Я повел их такой дорогой, по которой сам не ходил никогда! И не только потому, что противно, но и опасно еще.
Кривой просил меня вести их кружными путями, а выбирал я их на свой вкус. Я должен был отомстить этому новому русскому за избитую Рыбку, а Венечке… за то, что он такой!
Один единственный раз вы здесь пройдете и, уверяю, не забудете этого никогда! До конца своих дней!
— Смотрите, не упадите, — заботливо предупредил я, когда мы начали спускаться.