Князь II
Шрифт:
На меня накатил мандраж, но я, стиснув зубы, прогнал эту слабость. Всего лишь надо было сказать уверенно самому себе, что я — лучший!
— Мой концерт заканчивается, осталась последняя песня, — услышал я голос Агаты. Он уже прилично охрип, дыхание было слегка сбито. На её слова зрители шумно отреагировали, но девушка, не обращая на это внимания, продолжила:
— Знаю, многим из вас понравилась эта песня, и вы её ждали!
Зазвучали первые ноты нашей с Агатой совместной песни, и я вышел на сцену под рёв толпы и скандирование: «Нео! Нео!» Агата встретила меня с горящими глазами. Было видно, что
Я двигался по плану режиссёра, останавливаясь в нужных местах и делая повороты. При этом я ещё пел и следил за Агатой, которой, казалось, всё это давалось очень легко. Я же ни на секунду не расслаблялся.
— Спасибо! Вы самые лучшие! — закричала Агата, когда песня закончилась. — Я хочу поблагодарить Нео за то, что он пришёл сегодня к нам. Пока вы собираетесь, он споёт вам несколько своих песен!
Ребята начали играть «Моё сердце», и я, полностью расслабившись, включился в действо. Сейчас не надо было следить за правильностью движений, положением рук и прочим. Я мог просто наслаждаться музыкой и пением.
Зал был переполнен. Внизу расположился танцевальный партер, который забили молодые девушки и парни. За ним поднимались вверх ступеньками ряды кресел, которые занимала более взрослая публика. Часть из них начала выходить из зала, но меня это не волновало. Я видел глаза людей в партере, которые буквально молили о продолжении концерта. Постоянно раздавались крики: «Нео! Давай 'Дожди!»
Следующей я исполнил «Город-сказка», которая тоже зашла на ура. Ну а потом перешёл к самому вкусному — «Дождям-пистолетам». Люди будто с ума посходили, да и я не удержался и отдался целиком песне, срывая голос и дыхание. В зале творилось настоящее безумие.
Но всё когда-нибудь заканчивается. Я отыграл пять песен и, попрощавшись, ушёл со сцены. Многие продолжали скандировать: «Нео, Нео!», но Полина, которая вела меня в гримёрку, твёрдо сказала, что всё. Больше нельзя. Концерт должен заканчиваться вовремя. Мы и так задержались, что грозит штрафами.
Плюхнувшись на стул в гримёрке, я выпил целую бутылку воды. Моё выступление заняло от силы двадцать минут, но это было круто! Хочу концерты — и всё тут! И плевать, что я — глава рода. Этот кайф ни с чем не сравнить.
Дождавшись, когда я приду немного в себя и переоденусь, Полина пустила в гримёрку моих фанатов. Она успела шепнуть мне на ухо, что это активисты из моего фан-клуба, и попросила быть с ними очень любезным.
Мне нетрудно было выполнить её просьбу.
Комната была небольшой, и, когда зашло человек пятнадцать моих поклонников, стало весьма тесно. Здесь были и девушки, и ребята возрастом от четырнадцати до тридцати. С каждым поговорил, выслушал комплименты, оставил свои автографы.
Полина притащила газировку и пять коробок с пиццей, так что, раздав автографы, я поболтал с людьми во время перекуса. Все были на удивление адекватными и спокойными. Хотя их глаза и горели фанатичным блеском, никто границ не переходил, за руки меня не хватал, глупых вопросов не задавал. Оно и понятно: это активисты, достаточно адекватные люди, которых лично отбирала Полина.
Посмотрев на часы, я понял, что уже нужно ехать. Причём не просто ехать, а бегом бежать! Поезд на Москву меня ждать не будет!
Прощание вышло скомканным: я быстро поблагодарил всех,
Агата, как только закончила своё выступление, чуть ли не бегом прибежала в ложу к отцу.
Ей было очень важно его мнение. У девушки были хорошие отношения с родителем. Хоть отец иногда и бывал излишне строг, он, безусловно, очень любил свою дочь и всегда её поддерживал во всех начинаниях. Именно отец отвёл девочку на занятия вокалом, когда ей было всего пять лет. Агата с самого детства любила петь. Заметив это, отец создал для неё все условия.
Однако к четырнадцати годам Агата вдруг неожиданно поняла, что пение превратилось в работу и рутину. Тяжкий труд — и почти никакого удовольствия. Тогда она первый раз поссорилась с отцом, заявив, что уходит из шоу-бизнеса. В Агату уже были вложены приличные деньги, и, несмотря на возраст, нагрузка была очень большой. То участие в каких-нибудь шоу, то записи песен, то концерты.
Агата вместо обычного детства с прогулками и подружками оказалась совсем в другом мире. Мире зависти, цинизма и постоянной гонки. Друзья по вокальным студиям Агате завидовали: конечно, у отца собственный лейбл, лучшие контракты достаются ей. Правда, и трудиться приходится гораздо больше, чем другим, но кого это волнует, когда Агата выступает на концерте в честь дня города, а другие, тоже не обделённые талантом, сидят среди зрителей.
Тогда отец был с ней жесток и настойчив. Агата была подростком и не смогла найти должных аргументов, чтобы уйти из музыки навсегда. Тем более, выйти из-под влияния отца, который говорил: ты сильно пожалеешь, если бросишь всё на середине пути. Да, тебе тяжело, но пережди этот период. Стань настоящим артистом. Сколько таких, кто даёт слабину и уходит из шоу-бизнеса, а потом всю оставшуюся жизнь жалеет об этом. И о том, что рядом не было человека, который бы помог и поддержал в этот трудный период.
Да, это было очень трудно. Агата периодически ненавидела отца, не понимала его. Почему он заставляет её заниматься тем, к чему она уже давно остыла? Зачем давит и настаивает, не учитывая её желаний и мнения?
К девятнадцати годам у Агаты было выпущено два альбома и прошло множество концертов. Она обрела популярность. Ещё не стала настоящей звездой шоу-бизнеса, но «фундамент уже заложен», как говорил отец. Только вот девушка не получала больше от этого никакого удовольствия, да и известность начала тяготить. Когда тебя постоянно узнают на улице или в магазине, когда с тобой все хотят сфотографироваться или познакомиться, хочется сбежать на необитаемый остров и никого больше не видеть. Никогда!
А потом появился Нео. Это было странно, но он действительно перевернул все её мысли и восприятие окружающего мира. Началось с его альбома, который она слушала днями напролёт. Такие простые и понятные песни! Аранжировщики, композиторы и поэты, что писали для Агаты песни, с таким неприятием отнеслись к музыке Нео! Девушку тогда это очень сильно поразило. Каких только эпитетов она не выслушала! «Примитив», «музыка для плебса», «позор», «песни на три аккорда». Её уверяли, что в этих песнях нет глубины, они слишком просты, и люди забудут их через три дня.