Князь Кий
Шрифт:
Изредка он поднимает вверх голову и долго смотрит на кусочек тёмного неба, где мерцают мелкие, как мак, звёздочки, и тогда из его пересохшего горла вырывается глухой болезненный стон, схожий с клёкотом степного беркута. Крек знал, что это последняя в его жизни ночь, что утро принесёт нестерпимые муки и смерть…
Вдруг его чуткое ухо уловило неясный шорох.
Он вскочил на ноги. Прислушался.
Шорох усилился, и в следующее мгновение в яму рядом с ним опустилась крепкая суковатая жердь. Донёсся шёпот:
– Крек, вылезай.
– О великий Тенгрихан, неужели дошла до тебя молитва и мольбы бедного ничтожного гунна и ты послал не кого-нибудь, а княжича полян освободить меня из этой сырой холодной ямы? Ведь это голос Чёрного Вепря!
– Ну, вылезай же! Быстрей! – послышалось сверху.
Крек ещё раз мысленно попросил Тенгрихана защитить его от недобрых людей и злых духов, а потом ловко вскарабкался по жерди наверх. Там сильная рука подхватила его, помогла очутиться на земле.
– Я княжич Чёрный Вепрь, – тихо прозвучал рядом тот же голос. – Я внук Аттилы и племянник кагана Эрнака…
– О боги! – вырвалось у ошалевшего от этой вести гунна.
– Я приготовил тебе лучшего коня, торбу с едой и оружие, чтоб было чем отбиться от хищных зверей или преследователей… Мчись прямо к кагану и вручи ему этот талисман, чтобы он понял, чей ты посланец. – И Чёрный Вепрь вложил в руку гунна материнский амулет. – Скажешь ему: «От твоей сестры, княгини полян Чернеты, и твоего племянника, княжича Чёрного Вепря». Понял?
– Понял, господин…
– Ты родился под счастливой звездой: я спас тебя от верной смерти, а каган Эрнак наградит за добрые вести.
– Что я должен сказать кагану?
– Слушай внимательно!..
И Чёрный Вепрь, наклонясь к самому уху гунна, начал еле слышно, но властно втолковывать ему всё, что он должен передать на словах Эрнаку, а Крек молча, не переспрашивая, кивал.
Гнев Перуна
О бегстве пленника узнали сразу после утренней учты, когда к князю прибежал вконец перепуганный челядник.
– Князья, гунн сбежал! – закричал он.
Известие, точно громом, поразило всех. Князь насупился. Сердито задрожала его белая растрёпанная борода.
– Говори толком: как он сумел убежать? Где же был страж?
Челядник растерянно пожал плечами.
– Вылез из ямы… А как – не ведомо… Не иначе – нечистая сила помогла… Задушил стража Одлигу и затянул в поветь… А там, в яслях, притрусил сверху соломой – едва нашли, вот… Вывел за ворота коня так, что ни один пёс не гавкнул, а там и след простыл…
У князя челюсть отвисла: он никак в толк не мог взять, каким образом гунн вылез из ямы.
– И впрямь нечистая сила… Колдун какой-то! – прошамкал со страхом.
– Отче, мы догоним его! – первым отозвался Чёрный Вепрь.
– Поздно, поди. – Князь сокрушённо покачал головой. – Далеко уже ушёл. Не догнать!
– А всё-таки погнаться нужно, – твёрдо сказал Радогаст. – Дозволь, отче. У беглеца всякое может случиться: собьётся с пути,
– Ладно, езжайте, – согласился князь. – Да остерегайтесь, не ровён час, нечистый дух тот может сглазить или вурдалаком обратиться.
– Мы заговоры знаем, – успокоил отца Радогаст.
Тур с сынами тоже поднялся.
– Тогда и мы – в путь… – поклонился он Божедару. – Поможем княжичам… Никто лучше Кия не отыщет след… Прощай, князь! Будь здрав! А то мы уже из степи – догоним гунна или нет – повернём прямо домой…
– Поезжайте, и пусть вам сопутствует удача! – тихо произнёс князь и, обняв старейшину, прослезился. – Не знаю, свидимся ли ещё раз, друже. Таким слабым стал я за последнее время…
– Увидимся! Поскрипим ещё, князь! – подбодрил его Тур, но, видя, как пошатывается тот на тонких, как ходули, ногах, и сам уже не верил тому, что говорил.
– Э-э, да где там! – махнул безнадёжно рукою князь и уже сердито кинул: – Идите, идите! Не мешкайте!
Собирались недолго. Челядники оседлали коней, приторочили к сёдлам торбы с едой. Полтора десятка дружинников, которые должны были сопровождать княжичей, уже стояли наготове у ворот. Щек и Хорив присоединились к ним.
Тем временем оба княжича и Тур с Кием пошли осмотреть яму. Она была глубокой, старой, с поросшими травой и мхом краями. Вокруг неё валялись груды мусора, сухого хвороста и соломы, в которой копались куры и рылись свиньи.
– Ничего мы здесь не найдём, – буркнул Радогаст. – Одно ясно: без помощи нечистой силы гунн отсюда вылезти не мог!
– Верно, без выручки лешего или другой нечистой силы из ямы не выбраться, – согласился Чёрный Вепрь. – Если только сам он не колдун или оборотень…
Пока княжичи обменивались мнениями, Кий заглянул в яму. Глаз у него острый, цепкий. Вокруг, где всё истоптано, перерыто, найти что-либо, стоящее внимания, не просто. А вот внизу…
На сыром глинистом дне ямы, покрытом цвелью и мхом, он сразу заметил небольшую свежую вмятину… Ого! Тут что-то есть, будто кто-то сильно ударил оземь тупым концом кола… Поверху же, вдоль края, земля обвалена… Значит…
– Мнится мне, обошлось здесь без нечистой силы… Гляньте на эти следы. Не говорят ли они о том, что гунн вылез по жерди, которую кто-то опустил ему в яму? – произнёс раздумчиво, а посмотрев на поленницу дров под поветью, воскликнул: – Да вот и она! Глядите!
Крепкая длинная жердь лежала сверху. На её более толстом, срубленном конце желтели комочки засохшей глины.
Это оказалось так неожиданно и вместе с тем настолько наглядно, что все на некоторое время застыли молча. Радогаст хмурил рыжеватые брови и морщил лоб, стараясь представить обстоятельства, по-новому объясняющие побег гунна. Тур любовался сыном, гордясь его умом и сообразительностью. А Чёрный Вепрь, окинув быстрым взглядом следы, оставленные его ночным деянием, ударил себя кулаком в грудь и громко воскликнул: