Князь Кий
Шрифт:
– Добрые мечи, - остановился он перед бронником из Корчева, - только малость легковаты.
Взял один меч, блеснувший на солнце, будто плоская рыбина, взвесил его на ладони, затем ухватил за рукоять поудобнее, взмахнул, со свистом разрубив воздух.
Бронник, заросший чёрной бородой до самых глаз, с любопытством смотрел на князя.
– Ромеи такие мечи любят, они для них в самый раз.
– Так то ж ромеи! А нашему вою надобно потяжелей, чтоб рубануть можно было как след того ромея…
– Можно и потяжелее выковать, - засмеялся бронник.
– Много ли надобно
– Сотен пять на первый раз.
– Ого!
– бронник удивлённо округлил глаза.
– А на што тебе столько? Сам-то ты кто будешь?
– Князь киевский!
– шепнул ему на ухо Богдан.
Бронник почесал затылок могучей дланью, подумал немного. А глаза его цепко ощупывали Святослава.
– Что ж, и пять сотен можно отковать, крицы (45) у меня хватит. Заказ большой, возьму с тебя подешевле. Да и князь ты не чужой. Свои-то - не ромеи!
(45) Крица– кусок железа.
– Правду молвишь, - засмеялся Святослав.
– Как готов заказ будет, вези сюда, в Тмутаракань.
Князь прикидывал, как он соберёт дружину из местных русичей, чтоб оставить её для охраны Тмутаракани. И касогов неплохо бы в неё завербовать, они воины не плохие.
Тут же попались ему на глаза бывшие заложники - братья Бэгот и Умаф. Рослые, широкоплечие, увешанные оружием, отделанным серебром, братья, узнав Святослава и его спутников, приветливо поклонились.
Князь переглянулся с Богданом: вот бы кого залучить в дружину!
7
Ещё при первой встрече с братьями-касогами Богдан запомнил их непривычные имена: Умаф и Бэгот. Братья чем-то походили один на другого, быстрые, поджарые, черноглазые, с одинаковыми небольшими бородками. Теперь они встретились на торжище. Умаф и Бэгот сразу же признали Богдана.
– А, кунак! Здравствуй!
– Добрый день, русский уорк! Здоров ли ты, здоровы ли твои друзья?
Молодой сотник уже знал многие касожские слова. Уорками называли дружинников, приближенных князя. Уорком был Богдан, уорками были и братья-касоги. Он в свою очередь приветливо поздоровался со старыми знакомыми. Обернулся к Святославу:
– Дозволь мне остаться, княже. Хочу потолковать с касогами.
Святослав согласно кивнул:
– Иди, ты мне сейчас не надобен.
Богдан остался с Умафом и Бэготом. Те поняли, что он отпросился ради них, обрадовались, заулыбались.
– Пойдём с нами, - потянул Богдана за рукав один из братьев.
– Гостем будешь!
– объявил другой.
– Пойдём, тут недалеко ещё один брат живёт, старший. В его дом пойдём.
– Сколько же вас, братьев-то?
– Нас много! Один, два, три… шесть… Джигиты в родном ауле, в горах… А тут, в городе, самый старший и самый уважаемый, Хачемаф. Он - торговый гость, его тут все знают.
Дом
«Богато живут люди!» - подивился Богдан. И с грустью вспомнил свою вросшую в землю хибарку в Древлянской земле, куда ему пришлось перебраться, когда Клунь выжил его из отчего дома. От хибарки той, наверно, уже и следа не осталось.
Богдана провели через вымощенный каменными плитками двор, открыли дверь дома и ввели в большую, чисто убранную комнату. Свет пробивался сквозь маленькие оконца, заделанные кусками полупрозрачного стекла. На полу - ни стола, ни лавок, только ковры. Стены густо увешаны разным оружием: саблями, кинжалами, луками, копьями, боевыми топорами…
«На целую сотню хватит», - подумал Богдан.
Братья, извинившись, оставили ненадолго его одного. Не решаясь ходить по ковру или сесть на него, сотник нерешительно топтался в углу, у двери, с любопытством разглядывая оружие. Он и не заметил, как появились братья и ещё один касог с ними, невысокий и грузный. На его круглом лице весело поблёскивали маленькие черные глазки.
– А вот и наш брат Хачемаф!
Хачемаф шумно приветствовал гостя, осведомился о его здоровье, предложил сесть на ковёр - таков обычай у касогов. Он, как и его младшие братья, тоже неплохо говорил на языке русичей.
– Спасибо, хозяин, я пока ещё на здоровье не жалуюсь, - ответил Богдан и сразу же повёл речь о другом: - Вот, попал сюда, в Тмутаракань, вижу - богато вы тут живете.
– О, Таматарха - это хороший город. Его и ромеи и хазары из рук друг у друга вырывали. Надеюсь, что теперь, при русском князе, он ещё краше станет. И богаче…
И этот касог говорил не «Тмутаракань», а «Таматарха». Крепкие корни пустили ту ромеи!
Молодой слуга внёс в комнату маленькие трёхногие круглые столики с разной снедью на больших глиняных блюдах. Запахло пряностями, жареной бараниной. Появился вместительный тонкогорлый кувшин. Хозяин принялся разливать вино в серебряные чаши.
Богдан ещё раз подивился тому, что в доме нет лавок. Следуя примеру хозяев, он сел на ковёр.
– За здоровье гостя!
– поднял чашу Хачемаф.
– Пусть будет долог его жизненный путь, как наша беседа, пусть жизнь его будет приятной и сладкой, как это вино из нашего родного аула.
Умаф и Бэгот одобрительно закивали головами, поддерживая тост старшего брата.
– Ух! Ну и вино!
– Богдан не смог скрыть своего восхищения.
– Царское питье!
Касоги довольно заулыбались. Сделать приятное гостю - радость для хозяев.
Богдан, захмелевший от вина и сытной еды, рассказывал им о жизни в своих родных краях, о трудном походе через Дикое поле, через Хазарию. Касоги слушали его с интересом, время от времени поддакивая, в самых интересных местах цокая языком.