Князь Олег
Шрифт:
Борис отступил. Помрачнел.
— Да полно, парень! — опять засмеялась Анисья. — Ежели сейчас спотыкаешься, что же будет, когда князь приедет! Не робей, коль Ольгу полюбил. Она у нас не на каждого глянет! Раз тебя сама в дом привела, значит… — Анисья посмотрела на Бориса, и ей вдруг стало очень жаль его. — Ну что ты, как дитя! — тихо, сочувственно проговорила она. — Князь наш хоть и суров, но умен. Худо не поступит. Не робей, говорю, иди!
И Анисья подтолкнула Бориса, готового уже повернуть
Он переступил порог дома знаменитого плесковского князя и клял себя за то, что не сообразил раньше узнать, чья Ольга дочь.
Борис сидел, в просторной гридне на широкой скамье, покрытой дорогим персидским ковром, и кручинился. Изредка в гридню залетала Ольга взглянуть, как он тут один, но тут же исчезала отдать бесчисленные и, как ему казалось, совершенно ненужные приказания: ведь в доме есть Анисья, уж она-то знает, что надо делать. Но Ольга не задерживалась ни тут, ни там, видимо решив окончательно замучить Бориса, заставив его в эти тяжелые для него минуты испытать свою выдержку и достоинство.
Прошло еще немного времени в ожидании, отягченном неизвестностью предстоящей встречи с отцом Ольги, когда наконец распахнулась дверь гридни и вошла торжественная Анисья:
— Князь пожаловал! — объявила она и, подбадривающе кивнув Борису, вышла.
Борис встал. В глазах потемнело от волнения. Руки вспотели. Ноги подкашивались. Хотелось тут же сесть, даже не сесть, а рухнуть на пол и выслушать приговор.
— Ба! Да у нас Молодец! — услышал Борис и долго не мог разглядеть Лица знаменитого князя.
— Что же это ты ни жив ни мертв? — опять услышал Борис, и опять в глазах у него потемнело.
— Он говорить-то умеет ли? — гаркнул вдруг князь в открытую дверь. — Ольга! Анисья! Куда вы попрятались? Идите-ка сюда! — Князь обошел вокруг Бориса, как вокруг столба, и расхохотался: — Ты что, парень, как пень?
Борис хотел что-то сказать, но ничего не получилось. Он только смущенно мотнул головой и вдруг сел на скамью. Не сел, а бухнулся прямо, чем ещё больше рассмешил князя.
Вошли Ольга с Анисьей.
— Это что за молодец? — спросил князь у дочери, пряча улыбку в бороде.
— Это Борис, сын муромского князя. Они уже два года живут в нашем городе; да ты знаешь их, — весело ответила Ольга, почувствовав, что начинает волноваться.
— Ну и чего он хочет? — спросил отец.
— Есть! — ответила вдруг за Ольгу Анисья.
Князь расхохотался.
— Я тоже хочу есть! — заявил он. — Так, значит, по голоду не говорим? — спросил он Бориса. — А он не дурак! — И князь опять расхохотался, поглядывая на всех по очереди: ласково на дочь, Анисью и заинтересованно на совсем растерявшегося и хмурого Бориса. — Тогда на стол подавай! потребовал он у Анисьи.
— Уже готово! — весело оповестила Анисья,
Анисья рассадила всех кругом, выделив, однако, князя. Затем она по-хозяйски разлила вина — брусничной медовухи — и присела, просительно взглянув на князя, легонько кивнув в сторону поникшего Бориса.
— Ну, молодец! — бодро обратился князь к Борису. — Коль так, давай сначала поедим-попьем. — И он поднял серебряный кубок, внимательно разглядывая Бориса.
Борис взял свой кубок и сокрушенно решил: каков бы ни был ответ князя, он не должен оплошать перед ним, и впервые прямо поглядел в лицо бывшему и преданнейшему другу самого Рюрика. Его поразили глаза князя: острые и проницательные, наверное, потому, что были посажены глубоко, они вздели и понимали все. Поразили седые волосы на голове и в бороде князя и необыкновенно бодрая осанка. Поразил огромный лоб, изборожденный морщинами. Во всем облике князя, уже заметно стареющего, поражало стойкое жизнелюбие и стремление задержать течение лет.
Ольга и Анисья напряженно наблюдали за двумя дорогими людьми и, почувствовав тяжесть их молчания, решили прервать его.
— Выпили бы скорее! — ласково предложила Анисья. — Нам-то с Ольгой тоже не грех побаловаться.
— Не грех, не грех, — рассеянно произнес князь и, взяв себя в руки, бодро предложил: — Ну, выпьем!
— Выпьем! — впервые при князе глухо отозвался Борис.
— Ну, вот! Он и говорить умеет! — улыбнулся князь тепло поглядев на Бориса.
И они одновременно опустошили кубки.
Анисья и Ольга облегченно вздохнули и, озорно подмигнув друг другу, тоже пригубили свои маленькие кубки.
После первого тоста все весело взялись за телятину, обильно сдобренную ароматной зеленью, заедая ее яйцами куропаток и лесными орехами.
— Досточтимый князь Вальдс, — осмелев, начал было Борис. Но князь его прервал:
— Погоди, погоди, Борис, давай лучше как следует поедим, а то разговор худой будет. День-то наш! Куда торопишься?
Вскоре Анисья разлила всем еще по кубкам, и князь бодро предложил выпить. Борис не посмел отказаться. Ольга с Анисьей только пригубили.
— Ну, молодец, теперь можно и тебя послушать, — сказал наконец князь, взглянув на Бориса. — Сказывай, с чем пришел?
Борис уже заметно успокоился.
— Дочь вашу, Ольгу, полюбил с первого взгляда, — просто ответил он. — Вот и решил позволения вашего спросить на женитьбу на ней.
— С первого взгляда, говоришь? — хитро улыбнулся князь. — А со второго — не разлюбишь?
— Нет! — твердо ответил Борис. — Ежели с первого взгляда полюбил, то со второго еще крепче любить буду.