Князь Олег
Шрифт:
— Фу, как напугал!
— Напугаешь тебя! Ты сама на кого угодно нагонишь страху…
— Как ты?
— Ничего.
— Больно?
— Есть немного.
Она вытащила из-за пояса платочек, коснулась губы, стирая кровь.
— Какие вы все-таки безжалостные друг к другу, парни! Полосуетесь, как мартовские коты.
— Вот-вот! Правильное сравнение. Из-за вас, бабской породы, все ссоры и драки и идут.
— А ты смелый! Я думала, что спишь давно…
— Не дождутся!
Они пристроились на скамеечке возле высокого тына, окружавшего воеводский терем, и проворковали
На следующий вечер Вестрень явился на луг, как ни в чем не бывало. Парни охотно протягивали ему руки, здоровались, хвалили:
— Ловкий драться…
— Не побоялся против троих…
— Не из робких…
Он подошел к Млаве, и никто уже не выражал неудовольствия тем, что чужак уводит у них из-под носа девушку.
Через десять дней предложил ей выйти за него замуж.
— Ишь ты, какой шустрый! — удивилась она. — Без году неделя знаем друг друга, а он уж сватов решил засылать!
— Чего тянуть? Хоть год, хоть два встречайся, все равно лучше не станем! Какие есть, такими и будем до конца жизни.
— Лучше изучим друг друга.
— Будем жить вместе, еще лучше узнаем.
Но она не сдавалась. Посмотрела на него насмешливо и проговорила:
— Ну, кулачный боец ты отменный! Но вот как воин. В бою хоть раз побывал?
— Не приходилось.
— Вот то-то и оно, — удовлетворенно произнесла она. — А раньше некоторые женихи в первую очередь старались честь древлянского племени поддержать. Они для невесты добычу привозили из набегов на полян!
Вражда между племенами древлян и полян шла десятилетиями и веками. Они ненавидели и всячески поносили друг друга. Древляне издевались над полянами. Дескать, копаются в земле, ничего, кроме нее и своего носа, не видят. То ли они, древляне: по лесу ходят, зверей и птиц попугивают, живут себе припеваючи!
Поляне тоже в долгу не оставались. Древлян они считали диким народом и говорили: «Древляне живут звериным обычаем, живут по скотски: убивают друг друга, едят все нечистое, и браков у них не бывает, а умыкают девиц у воды. Имеют они и по две и по три жены». Древлянами детей пугали: «Не плачь, а то придет злой древлянин, заберет с собой и живьем съест».
Грабительские набеги совершала и та, и другая сторона. Горели селения и города, уводился скот, забиралось богатство, убивались люди. Почетным делом считалось ворваться в пределы соседнего племени, опустошить земли и вернуться победителями. Особенно любили это делать парни накануне свадьбы, чтобы выхвалиться перед невестой. Вот на это и намекала Вестреню Млава.
Он ответил:
— Сходить к полянам? Плевое дело, не успеешь оглянуться, как я вернусь к тебе с добычей!
— Я пошутила! — спохватилась она. — Сказала, чтобы найти предлог для отказа. Но я передумала. Я согласна. Засылай сватов.
Но Вестрень был из тех людей, которым если втемяшится какая-нибудь блажь, то ничем не вышибешь. Он пообещал Млаве о нападении на полян забыть, а сам стал прикидывать, когда и с кем совершить такой набег.
Вернувшись домой, он поведал отцу о своем решении жениться на дочери воеводы Довбуша. Отец не возражал породниться со столь знаменитым военачальником. Потом Вестрень добавил, что невеста
Через пару недель ватага из полета человек тайными лесными тропами вышла к границе племени полян. Здесь на коротком совещании они стали решать, каким способом достать добычу. Можно было пройти через селения, грабя все на своем пути, а потом стремительно возвратиться назад. Или, наоборот, ночью проскочить незамеченными вглубь на расстояние одного перехода, рассыпаться на пятерки и возвращаться назад, словно неводом выгребая все ценное. После короткого совещания остановились на втором способе. Дождались темноты и по перелескам, оврагам и лощинам двинулись в землю полян.
Под утро вышли на исходные рубежи, а потом рассыпались в разные стороны. Вестрень облюбовал небольшую деревеньку, повел своих людей по засеянным полям прямо на видневшиеся в низинке дома. Люди только вставали, начинали топиться печи, выгонялся из сараев скот. Раздавались мычание коров, блеяние овец, удары кнута пастухов. С гиканьем древляне выскочили на улицу, избивая людей, врываясь в дома, сгоняя в гурт животину. Вестрень заскочил в дом. Испуганные дети, сжавшаяся в комок побледневшая женщина с чугунком в руках, сморщенная старуха, бессмысленно глядевшая с печи… Чего брать? В доме хоть шаром покати. Стол, скамейка да лавка вдоль боковой стены с накиданным барахлом — вот и вся обстановка избы. «Зачем надо было нападать?» — мелькнуло в его голове, но он отогнал посторонние мысли. Крикнул, делая страшные глаза:
— Сидеть тихо, дохлое племя! Понятно вам? — и, стегнув плеткой по косяку двери, выскочил наружу.
По пути им встретились еще три селения, они ограбили их подчистую. Потом ворвались в деревушку из пяти изб. Возле одного дома Вестрень увидел плачущего мальчика лет шести-семи. Почему-то екнуло от жалости сердце. Подъехал на коне, спросил:
— Чего ревешь?
— Мамку убили… Корову увели… Умрем мы с голода…
Вестрень соскочил с коня, вошел в избу. Там пятеро ребятишек, один другого меньше. Вернулся к мальчику, сказал, отворачивая взгляд в сторону:
— Жди! Верну тебе корову…
Догнал табун скота, выбрал корову подобрее, стал заворачивать ее обратно. К нему подскочил один из ватажников, крикнул с досадой в голосе:
— Чего распоряжаешься общей собственностью? Прав таких не имеешь!
Вестрень сунул ему под нос плетку, жарко выдохнул в лицо:
— Молчи! А то убью как собаку!
Он вернул корову в деревню, издали крикнул мальчику:
— Загоняй корову в сарай!
В этот момент что-то тоненько и противно просвистело возле уха, и он увидел, как мелькнула стрела, исчезнув среди листвы рядом стоящего дерева. Не успел он осознать опасность, как из-за плетня выглянуло бородатое лицо и мужик с близкого расстояния, почти в упор, метнул в него дротик. Он машинально отпрянул в сторону, но было поздно. Дротик угодил ему в бок. Заваливаясь в седле, мельком увидал кособокую убогую избушку, потом высокое голубое небо, успел подумать: