Князь Русской Америки. Д. П. Максутов
Шрифт:
Ричард Пирс, рассказывая о завершении службы князем Д. Максутовым, упоминает об его участии в строительстве канала Волга— Нева. Что, скорее всего, и привело князя в 1879 г. к разорению. Строительство любого канала — большая авантюра. Будь то Панамского или Суэцкого. Почему бы и российскому каналу не пополнить этот список. То, что из Америки видится каналом Волга—Нева, в России с начала XIX в. называлось Мариинской водной системой. В 1870 г. был создан Временный комитет для рассмотрения вопросов ее улучшения. Комитет под председательством «заведывающего шоссейными и водяными сообщениями генерал-майора князя Щербатова» работал далеко не эффективно и был упразднен в 1880 г. Возможно, через комитет и связанные с ним структуры проходили немалые средства. Деньги на
Последняя четверть XIX в. характерна для России расцветом практического интереса к путям сообщений. Наряду с железными дорогами реконструировались и создавались новые водные пути: так, в это же время в Петербурге строился канал при порте. В 1874 г. высочайшим повелением было образовано Временное управление по устройству морского канала между Кронштадтом и Петербургом, подчи-
нявшееся Министерству путей сообщения. В управление входили представители Морского, Военного и Финансового ведомств. Почти наравне с государственными людьми в управлении участвовали представители купечества и промышленности. Был создан специальный Портовый банк. Но даже это почти столичное управление не смогло начать строительство раньше 1878 г. А открыли канал только в 1885 г. Что уж говорить о менее дисциплинированных провинциальных каналостроителях. Быстро строить каналы в России научились полстолетия спустя.
Племянница князя Анастасия Петровна оставила следующее описание причин разорения Дмитрия Петровича* «Дмитрий Петрович вернулся в Россию. Тут его уговорили быть одним из директоров частного банка, и т. к. у дяди были небольшие сбережения (он получал хорошее жалованье), он согласился быть одним из директоров и устроился жить в Петербурге. Банк лопнул, и большинство директоров вовремя спасли от гибели свои деньги, но дядя Митя, как человек кристальной честности, ни единой копейки не вынул, а все свои сбережения отдал на удовлетворение пострадавших вкладчиков. Он предоставил даже свою пенсию на погашение долга, а сам жил очень скромно на остатки пенсии». Эта семейная версия кажется автору убедительной.
Пострадавшая в ходе Русско-турецкой войны сравнительно молодая банковская система России понесла ощутимые потери в конце 70-х — начале 80-х гг. XIX в. В большом количестве разорялись банки и торговые дома, предприниматели и доверившие им свои сбережения вкладчики, принадлежавшие к разным социальным слоям. Широкие массы, не обремененные экономическими знаниями, не понимали, что происходит, куда исчезают деньги. Знаменитый адвокат Федор Плевако, представлявший разоренных истцов в процессе по делу о мошенничестве первых лиц одного из банков, очень удивлялся, что «вчерашние поручики гвардии вдруг становились способными соединить железными путями концы России», а «дворянство объявило себя призванным к коммерции».
Наиболее частой причиной краха банков и торговых товариществ указывалось незнание членами правления основ банковского дела. Это объяснение можно принять — в члены правления не редко приглашались люди далекие от коммерции, но имевшие значительное имя. Нельзя исключить, что уставным капиталом многих чиновников, входивших в правление банков и компаний, были только их статус-
ные позиции. Иногда в правление входили вкладчики, которым банк задолжал значительную сумму. Размер банка зависел от его оборотов и первоначального уставного капитала, или, как его называли, складочного, то есть возникшего от взносов акционеров.
Публике часто объясняли, что хозяева, растерявшие даже складочный капитал банка, оказались непрофессиональными и самонадеянными, а служащие —
Способы обмана были самые простые: подделка отчетности или пренебрежение ею, внесение путаницы в кассовые книги, манипулирование голосами членов правления. В мутной банковской воде была, есть и будет возможность для злоупотреблений. Особенно если первые лица входят в сговор и имеют высокое покровительство. Вторые лица правления при этом волей-неволей вынуждены доверять первым и пытаться хоть как-то контролировать движение своих капиталов.
Хороший банк способен заработать на залогах и процентах от ссуд, а также иметь достаточно средств на расходы по управлению, выплату дивидендов и образованию запасного капитала. Разумное правление будет поддерживать правильное соотношение процентного и погасительного фондов банка.
Разумеется, денежное содержание членов правления было не в пример больше армейского или флотского жалованья. По самым скромным оценкам, член правления столичного банка получал не менее 2—3 тысяч рублей, что в полтора-два раза превышало денежное довольствие капитана 1 -го ранга. Такая сумма была хорошей стипендией членам правления на неизучение тонкостей банковского дела.
В 1881 г. Владимир Маковский представил свою картину «Крах банка» на выставке Товарищества передвижников. Сегодня она находится в Государственной Третьяковской галерее. Художник очень точно передал настроение обманутых вкладчиков и банковских служащих, уводящих последние активы. Сюжет картины был весьма узнаваем, а мастерство живописца — бесспорным. Полотно вызвало общественный резонанс. Хорошо бы после этого прекратились банковские махинации и обман вкладчиков.
Конечно же часто причины разорения отдельных лиц кроются не только в неправильном управлении своими капиталами, но и в не-
___
рачительном ведении домашнего хозяйства. Это когда расходы много превышают поступления. Траты на содержание дома, воспитание детей, выходы в свет — все требовало немалых средств. Только наем квартиры в престижном районе столицы мог стоить до тысячи рублей в год, что было соизмеримо с жалованьем капитана 1-го ранга. Первоначально недостатка в средствах в семье не ощущалось. Но и размах жизни после возвращения Максутовых из колоний был большим. Князь так и не вписался в траты дорогого Петербурга. Слишком долго он был вдали от столицы. Практически всю офицерскую жизнь он провел даже не в российской провинции, где масштабы цен хоть как-то соизмеряются со столичными. После службы на Черном море лейтенант попал в другой мир со своей финансовой спецификой, которая не переводилась на нормальный язык. Береговой офицер во время войны, затем колониальный администратор. Просто негде было учиться тратить жалованье, а тем паче беречь его. Более беспомощного в плане личной экономики должностного лица, чем бывший Главный правитель, трудно себе представить.
Не так уж важно, что пробило брешь в бюджете князя, разорившийся банк или прогоревшая компания. Важно, что за делом о несостоятельности князя не стояло обвинения в служебном преступлении. Но претензии кредиторов накапливались.
Опутанный долгами Дмитрий Петрович обратился к своему теперь уже американскому другу Густаву Ниебауму, который в то время посетил по делам Петербург и по зову сердца Финляндию. Босс Аляскинской торговой компании предложил своему бывшему шефу 500 рублей. Сумма сама по себе не маленькая. Она составляла почти полугодовое береговое жалованье капитана 1 -го ранга. Но для покрытия долгов этого было недостаточно. Да и принятие любого дара делает человека еще большим должником. Аляскинский священник архимандрит Анатолий отмечал: «Индианин никогда ничего и никому не дает даром. Раз дал что-нибудь, он считает его на всю жизнь должником». Может, и не хотел князь быть должным новому «ин-дианину», не способному прощать должникам, «как мы прощаем должникам нашим».