Князь Рысев 4
Шрифт:
— О, господина заботиця обо мне. Плиятно. Но пусть господина не волновайса — моя всегда свой путь идти, да? Мы еще встретится — вы деньга собилайте, да?
Ибрагим буркнул ему в ответ что-то нечленораздельное — кажется, пообещал заместо денег хорошего тумака.
Винтовки ему было откровенным образом жаль: наверняка не раз и не два она вытаскивала его из самых тяжелых ситуаций. Ладно, ружье — дело поправимое, как и кортик: были б живы, а деньги на новое найдем.
— Барин, сумка-то тебе начерта? Что ты в нее пихать собрался? — Старик высказывал
Возможность послать весточку на ту сторону.
— Ибрагим, можешь меня оставить на минутку? По мужским делам надо.
Старик недоуменно, с неохотой кивнул. Явно хотел уж было мне сказать: «Да сцы прямо тут, барин, нешто я что новое увижу?», да не осмелился. Молодец, хвалю…
Остатки свечи старик разломил надвое, сунул мне огарок — гляди-ка, а я до такого вот не додумался.
Свет от магической вещички будто бы поделили на два, но его все еще вполне хватало.
Биска сразу ухватила суть за хвост — остаться-то с ней наедине я хотел только лишь ради разговора.
— Биска, ты ведь знаешь, что тут случилось? Ты можешь сходить к девчонкам?
— Могу, но не пойду. — Словно не было на свете занятия интересней, она принялась рассматривать собственные ногти. Из жаждавшей моего внимания дьяволицы она обратилась в просто дьяволицу…
Я кивнул — вполне ожидаемый ответ с ее стороны.
— А сказать, живы они хотя бы? — Я почуял стыд, в первую очередь за самого себя. Этот вопрос мне следовало задать в первую очередь и еще там, при первой встрече. Пусть Кондратьич хоть обсмотрелся бы в ужасе, как я разговариваю с пустотой, но мне было бы спокойней.
Не было бы. Биска кровожадно ухмыльнулась, сверкнула желтыми очами.
— Кто знает, живчик, кто знает? — Она вильнула мне за спину, словно поток, обняла за плечи. Женственные руки дьяволицы потянулись к моей ширинке. Острый — и на слова, и буквально — язычок коснулся моего уха, оставляя влажный след. — Может быть да, может быть… нет.
— Не искушай судьбу, — потребовал от нее и услышал томный, полный возмущения вздох.
— Не пойми меня неправильно, живчик. Я не могу: ведь это могут рассмотреть как помощь. В особенности после того, как ты это озвучил.
— Ты притащила к нам этого торговца — разве это не помощь?
Держа меня за руку, она выскользнула передо мной вперед, отрицательно покачала головой.
— Какая же это помощь? Я собирала ваши грехи. Твое отчаяние, его жадность. Он лишил вас хорошего оружия, хоть вы и взяли пущую безделицу. Мне поставят пять с плюсом за умение нагадить там, где вы меньше всего ожидаете.
Лгунья из нее была так себе. Может, она и игриво изображала из себя дьявольскую принцессу, но гмура она привела к нам не корысти ради.
Ладно, если говорит, что не может, значит, сумка получает сразу два очка к уровню полезности.
Найдя плоский камень, я расположился поудобней, чуть не сунул в рот кончик карандаша: вовремя
Только бы, сказал я самому себе, запихивая послание на клоке бумаги, эта сумка и в самом деле работала. Если девчонки живы, если девчонки целы и с ними все хорошо, то…
Из колеи меня выбил отчаянный, едва различимый крик. Рассекая плотную пелену мглы, он врезался мне в уши, заставил подскочить на ноги. Сумку я мигом закинул на плечи, ринулся вперед — Биска осталась мрачно стоять там же, где и была. Куда только делось ее природное любопытство?
Крик разом стих, заглох, оставив после себя хрипящий стон гуляющего по стенам эхо. Надежда разом ушла в пятки, вместе с сердцем.
Учат же нас в фильмах, что разделяться — очень хреновая затея, так ведь нет же, мы…
Додумать я не успел. Свет огарка выхватил впереди раскрытый зев голодной пропасти. Я остановился в последний миг, закрутил руками, ловя пытающееся увильнуть равновесие.
Не прокатило.
Земля под ногами затрещала, отдаваясь в ушах смачным хрустом. Инстинкт самосохранения велел развернуться, в отчаянии бежать прочь, но было слишком поздно.
Почва ушла у меня из-под ног — грудью и подбородком я ударился по ее остаткам. Руки, впиваясь ногтями в твердь, заскользили. Пустота ждала меня с распростертыми объятиями.
* * *
На улицах Петербурга ходит жуткая легенда, что всякого, кто оставит награду к этому произведению, посетит бесстыжая дьяволица. Спастись можно только если потереть её рожки!
Глава 9
Я рухнул вниз, не удержавшись от крика. Отчаянное «А-а-а» полилось из моей глотки потоком.
Падение закончилось быстрее, чем я успел испугаться. Встретившая меня твердь земли одном ударом выбило из меня весь страх и желание кричать — воздуха не хватало.
Интерфейс желал знать, рад ли я новому достижению. Умилялся, паскуда: ну, мол, в этот раз хотя бы ребра целы, ага?
Ага, мать твою, еще как ага…
Словно без сомнительных наград, как без пряника, за столь удачное падение меня наградили аж 25 очками дополнительного здоровья.
Только бы, мелькнула в голове мысль, не разбился графин с сапфировой настойкой. Я вдруг понял, что совершенно не помню, куда его положил.
Вокруг клубилась серая пыль. Она настырно лезла в глаза, забивала собой рот и уши, мешала дышать. Я разразился кашлем и тут же услышал ответный. Кондратьич был не так далеко. Старик не понаслышке знал, что такое удача, и потому уже стоял на ногах. Прикрыв глаза рукавом камзола, второй рукой пытался развеять пыльную тучу — получалось у него так себе.