Князь Рысев 4
Шрифт:
Скачок (1 уровень) — данная способность позволяет совершать небольшие прыжки в пространстве, перемещаясь по чужим связующим нитям. Радиус прыжка увеличивается с повышением уровня.
Сумбур — вам когда-нибудь предлагали врезать противнику ненавистью прямо по скуле? А любовью ударить снизу и в живот? Теперь у вас появилась такая возможность — данная способность дарует возможность скомкать отрезанные и оторванные чужие связующие нити в крепкий комок и ударить им, словно дубиной.
ВНИМАНИЕ!
Бритва Оккама (1 уровень) — вам когда-нибудь казалось, что вон те двое — абсолютно не пара? Манипулируйте чужими чувствами, отсекая ненужное, оставляя лишь действительно важное. Применение данной способности ограничено — бритву можно призывать на короткий промежуток времени раз в неделю.
Руку едва не вырвало из плеча, как только я схватился за ту самую треклятую синюю нить. Она спешила уволочь меня куда-то далеко. Обожгла неподготовленный мозг чужими, успевшими въестся едва ли не в подкорку, до безобразия чудными воспоминаниями.
Словно в отчаянии, я рванулся прочь, разжал ладонь — чужое воспоминание выплюнуло меня, словно мерзкий, пожеванный жвач. Я плюхнулся у Виты за спиной, разом призывая себе на помощь эгиду. Романовна всегда заверяла: в какой бы заднице вы ни оказались, первым делом шпага должна выписать защитный символ и приготовиться к отражению следующей атаки, а там уж потом разбирайся, где друзья, а где не очень.
Эгида пришлась кстати — словно запоздавший ужин, слопала обрушившийся на меня удар. Мой бывший внутренний демон собрался в один огромный, обещающий море боли кулак. Словно молот, саданул по мне и разбился ворохом осколков.
— Как ты…
Вита не стала завершать вопрос, уже прекрасно зная на него ответ. Не она ли только что со всех своих босоногих скоростей спешила помешать моему замыслу? Нити ее воли напряглись, но я скинул их легко и непринужденно: видимо, не так-то просто заставить плясать под свою дудку того, кто обладает точно такими же способностями.
Выскользнувшая из рук власть манила и дразнила Виту, звала к себе и злила. Словно взбешенная, лишившаяся обеда голодная змея, она шипела, бросаясь в до пошлого предсказуемые атаки.
Пока что предсказуемые, напомнил я самому себе. С этой бестии скоро сойдет первая, напускная злость, а под маской бешенства окажется то самое безумное, хладнокровное коварство.
Я отбивался чем мог и как умел. Опыт был на ее стороне — Вита умело вплетала в свой родовой дар новые, дарованные ей внутренним демоном силы. Там, где я кропотливо вкалывал, перерабатывая чужие жизни в опыт, дабы урвать еще одно очко способностей, ей все досталось задаром.
Плеть теневого отростка стегнула теневым хватом — я, наконец, сумел на себе ощутить то же самое, что и мои противники. Будто кто переворачивал все мои потроха внутри — мутный, тошнотворный ком спешил застрять у самой глотки.
Щупальцем бывший удар обвился вокруг меня, не давая даже родиться тени за моей спиной — кончик отростка
Импульс боли прокатился по нам обоим — я прибегал к нему как к оружию последнего шанса, моя же названая сестрица — развлечения ради и моих страданий для.
Больно, блин!
Что я там до того говорил про теневой удар? Эта шняга и рядом не стояла с тем, что нахлынуло на меня сейчас.
Цунами неистовых страданий захлестнуло с головой, стремясь вышибить из меня остатки сознания. Словно ошалелый, не контролируя самого себя, я взвыл израненным волком, Вита последовала моему примеру.
Может быть, она и сумела закрыться эгидой, но вот импульс боли ведь урона наносить не собирался…
Я шлепнулся ей под ноги. В какой-то миг мне показалось, что надо мной навис физрук, зачем-то нацепивший форму сержанта армии, и во всю глотку ревет, чтобы я вставал.
Да что там ревет — словно под градом снарядов и пуль помогает встать на ноги маленькими, хрупкими ручонками.
Я проморгался — ни сержанта, ни физрука и рядом не было, только лишь обеспокоенная до осатанения моська Лиллит.
Я покачал головой, прогоняя морок, она же, на миг оглянувшись, впала в неизбывный панический ужас. Толкнула меня вперед, повалилась на меня сверху, помогая уйти от хлещущих во все стороны щупалец Виты.
Боль пришлась ей не по вкусу. И без того черные глаза обещали вспыхнуть адским пламенем. Облик несчастной преображался не хуже, чем от эликсиров Менделеевой — словно желая собрать в себя все клише демонического воздействия, она росла в размерах. Треснула, захрустела корка демонической брони, осколками падая наземь, высвобождая полную и плотную красивую грудь. Кожа, будто хватая жар из адского пламени, краснела, образуя вокруг себя ореол алого дьявольского свечения. Красиво, заменив собой кровь, побежав по венам, сквозь кожу проступало яркое сатанинское пламя. Рога, пробив корку кожи на голове, исходя кровью, завивались, стремились к небесам — куда там самому Сатане?
Передо мной росла новая принцесса преисподней.
Не желая ведать стыда, едва ноги обросли мхом шерсти, а из человеческих ступней, размалывая плоть, пробились огромные, едва ли размером не с таз копыта, она сорвала с себя набедренную повязку. Словно желала избавиться от всего того, что соединяло ее с постыдным, жалким прошлым.
Пышущий жаром лобок, увитый пышными кустами волос, словно нарочно манил к себе взгляд.
— Это было нехорошо, Федя. — Взгляд желтых, золотистых, будто украла их у Биски, глаз уставился на меня из темноты. Мгла, правившая здесь веками, не просто отступала — трусливо бежала, признавая в Вите повелительницу.
И ее самой, и этих глубин…
Она наступала на нас неотвратимостью. Будто вылакала саму греховную суть наших душ и переродилась в абсолютное, нагое и ничем не прикрытое возмездие.
С таким Каратель шел мстить за убитую семью.
Цоканье громадных копыт грохотом отражалось в ушах — каждым шагом она как будто намекала, что время игр прошло.
Пришло время действовать…
На Лиллит больше не было никакой надежды — охваченная паникой, прижав руки к лицу, она свернулась калачиком. У нее не было и тени той отваги, с которой она вступила в бой.