Князь Системы 5
Шрифт:
— Смотрите на него! — орал Костолом, уворачиваясь от моего размашистого удара. Пот стекал по его лицу. — Он не может победить одного раба! Какой из него военачальник?
Толпа заволновалась еще сильнее. Кто-то начал делать ставки на исход боя. Другие выкрикивали советы обоим бойцам. Хаос нарастал с каждой секундой.
Костолом начал дышать тяжелее. Удары становились размашистыми, теряли точность.
Видно было, что гладиатор привык к коротким схваткам на арене, где побеждали скорость и жестокость. Затяжной
Крушитель весил в моей руке как обычный меч. Синее пламя дремало внутри клинка. Убивать Костолома означало потерять половину освобожденных. Нужно было заставить его сдаться, признать поражение добровольно.
Я парировал очередной удар и толкнул гладиатора плечом.
Он споткнулся, едва удержав равновесие. В следующий момент мой локоть врезался ему в солнечное сплетение. Костолом согнулся пополам, хватая ртом воздух.
— Князь! Князь! — Скандировала толпа.
Костолом ошибся, и мой меч вспорол его руку. Кровь брызнула из глубокого пореза. Гладиатор зашипел сквозь зубы, но вместо отступления бросился вперед.
Сделав обманный выпад клинком, Костолом резко развернулся. Его свободная рука метнулась в сторону толпы. Пальцы сомкнулись на плече маленькой девочки лет восьми. Рывок, и ребенок оказался прижат к его груди. Лезвие легло ей на горло.
Девочка замерла. Ее маленькие ручки повисли вдоль тела. Глаза расширились, но слез не было. Она даже не пискнула. Просто стояла, едва дыша, пока холодная сталь касалась ее кожи.
— А теперь посмотрим, чего стоят твои принципы! — прорычал Костолом. — Сдавайся, или малышка умрет!
По толпе пробежали всхлипы и проклятия. Женщины схватились за сердца, мужчины сжали кулаки. Старая тигролюдка закрыла лицо руками. Дварф рядом с ней что-то яростно зашептал на своем языке.
Медленно и подчеркнуто спокойно я опустил Крушитель.
— Отпусти ее, — сказал ему, вкладывая в голос всю свою харизму. — Возьми меня.
— Что? — ошарашенно спросил Костолом.
— Моя жизнь в обмен на ее, — четко повторил я, делая шаг вперед и поднимая руки вверх.
Арена замерла. Сотня пар глаз уставились на нас, воздух словно застыл.
Костолом смотрел на меня так, будто я заговорил на каком-то чужом языке.
— Ты… ты серьезно? — прохрипел он, и в его голосе впервые появилась неуверенность. — Ты готов отдать жизнь за чужого детеныша?
— Лидер не доминирует над людьми, — сказал, глядя прямо в глаза Костолому. — Он готов умереть за них. Если моя смерть спасет этого ребенка, значит, так и быть.
Костолом застыл. Нож в его руке дрогнул. Взгляд метался между мной и ребенком, словно он пытался разобрать какую-то головоломку.
Медленно, очень медленно, он убрал лезвие от горла девочки. Та сорвалась с места и побежала к толпе, где ее тут же подхватили чьи-то руки.
Костолом разжал
— Ты победил, — голос звучал хрипло, будто каждое слово давалось с трудом. — Не силой… но победил. Принимаю твое командование.
По толпе прокатился шорох.
Один за другим освобожденные вдруг начали склонять головы, бить кулаком в грудь и приносить мне присягу. Сначала солдаты Яромила, потом наемники, следом остальные. Даже те, кто минуту назад скандировал имя Костолома.
Но когда церемония присяги закончилась, Яромил тихо подошел ко мне и прошептал на ухо:
— Они присягнули тебе сегодня, но их верность еще предстоит проверить кровью в настоящем бою.
Принимая клятвы, я краем глаза отметил старика в рваной робе.
Сгорбленный, держался особняком от остальных, лица не выражало никаких эмоций. А вот глаза жадно впились в Крушителя.
Причем смотрел он на меч слишком пристально для случайного любопытства.
Что за старый хрыч? Обычные беженцы не пялятся на легендарное оружие с таким знанием дела. Либо он разбирается в артефактах, либо…
Впрочем, разберемся позже. Сейчас главное — уйти от погони и довести людей до безопасного места.
Мы шли уже четыре часа.
Пестрая толпа бывших рабов постепенно обретала подобие организованного каравана. Яромил, прихрамывая и опираясь на палку, руководил солнцепоклонниками. Дварфийка Равенна командовала группой ремесленников. Лешаки с тигролюдами держались в стороне, но двигались в общем строю.
Лара внезапно замерла, подняв руку. Вся колонна остановилась.
— Что там? — спросил, подходя к ней.
— Птица, — она указала в небо. — Кружит над нами уже полчаса. Слишком высоко и настойчиво.
Я посмотрел вверх, прищурившись от солнца. Черная точка действительно описывала круги в небесной вышине, не отставая от нашего каравана.
— Может, просто ищет падаль?
— Нет. Движется неправильно. Это не похоже на охоту, словно следит…
— Тогда плохо. Будьте внимательнее. Яромил, отправь разведчика, пусть проверит дорогу.
Через полчаса разведчик вернулся. Лицо хмурое, взгляд беспокойный.
— Князь, за нами следует отряд. Двигаются странно. Держат дистанцию, но при каждой попытке свернуть с дороги натыкаемся на их дозорных.
— Покажи.
Солнцепоклонник достал из-за пазухи сложенный лист пергамента. Расправил на земле, придавил камнями по углам. Карта выглядела так, будто ее чертил пьяный картограф с трясущимися руками, но основные ориентиры различить можно было.
— Мы здесь. — Палец ткнул в извилистую линию дороги. — Преследователи держатся на расстоянии километра. Пытались уйти через лес, но там уже стояла их засада. К реке тоже не пробиться. Остается единственный путь.