Князь Святослав
Шрифт:
– Предоставим окончательное дело оружию, - решил князь.
– Чей меч острее, тот и одержит верх. За то и боги. Пусть совершится судебный поединок. Богам виднее.
Богатый выставил вместо себя здорового наймита, а бедный бился сам и был сражён. Присутствующие решили, что Перун быстро разрешил вопрос и выявил истину.
После этого привели смерды мрачного вида мужика. Он украл лошадь в соседнем селении.
– Есть ли кто-нибудь из сельчан, кто мог бы выступить в защиту этого человека?
– спросил князь.
Никто не отозвался.
– Лишить смерда лошади - это преступление, которому
– Предать виновника и его семью потоку и разграблению.
Несколько дней подряд разбирал князь кляузы, поражённый множеством проступков, о которых он и не подозревал и злодейств, которым ранее не верил. К нему приводили матерей, продающих детей с голода; насильников, которые обещали на девке жениться, а потом лишали её чести и продавали в рабство; разбирал драки и удивлялся их многочисленности. Чем только не дрались и во хмелю и в здравом рассудке русичи. Дрались жердью, палкой, кулаком, на пиру чашками и рогами, рубили, выкалывали глаза, калечили до хромоты, выщипывали друг у друга усы, вырывали бороды… Холопов убивали запросто, бояр с оглядкой, штраф высок, да и родовая месть ещё была в ходу.
Князю земские дела были в диковинку, и они наконец показались утомительными и скучными. Он уже отдал приказание передать их посаднику, как в это время вбежал всклокоченный Улеб и закричал:
– Где князь?
– Я буду князем, - ответил Святослав, с удовольствием разглядывая крепкую, ладно скроенную фигуру Улеба.
– Пришёл я, князь, пожаловаться на разбойника… Житья вольным смердам от него нету… Собака! Хуже собаки!
– Укажи, кто он такой.
– Вот он стоит за тобой, князь… Сам холоп, а поедом ест и свободных смердов, и даже старост… У него у самого холопов уйма… Блудит, коли князя нету, а как только князь появился в наших местах, так хвост и прижал… Юлит.
– Выходи сюда!
– приказал князь тиуну.
– И послушай, что он скажет.
– Поверь, князь, он стал богаче твоей Малуши. В погребах у него больше меду, в сундуках - мехов, в ларцах - гривен и служит ему целая армия холопов, которых он накупил на присвоенные у тебя деньги.
Улеб рассказал историю своей женитьбы и то, как тиун разоряет их семью, требуя новых и новых штрафов.
– Только на тиуна и работают.
Смерды подтвердили это криком.
– Окаянный!
– пуще расхрабрел Улеб.
– В Будутине все от него страдают. Скоро всех смердов в закупы и холопы превратит. Хуже он злыдня, хуже лихого печенега. Чисто кровосос. Успокой нас, князь, вели его повесить, нахала.
Князь нахмурился. Не в первый раз смерды жалуются на тиунов, да на бояр, живущих по соседству с сельским миром и каждый раз приходится убеждаться, что они в чём-то правы.
– У него злые умыслы, - сказал тиун.
– Блажь в голове…
– Что, что такое?
– заинтересовался князь.
– Он говорит, что в старое время лучше жилось… Дескать в нынешнее время и князья больше корыстуются… Дескать родителя твоего смерды за корысть надвое разорвали. Как бы и нашему князю, дескать, не выпала бы на долю такая честь.
– Ишь ухарец, - усмехнулся князь.
– Грызун. Не поклончивый. Ну это он по молодости… Ещё не в полном разуме…
– Бояться их завсегда следует, князь, - сказал тиун.
– Они боярское добро везде готовы
Тиун показал на синее пятно на боку, задрав шёлковую рубаху. Все убедились, что это следы побоев.
– Так его и надо, - загалдели смерды.
– Ещё мало. Он и жёнам нашим проходу не даёт, отъел морду-то… У него завсегда свербит. Связать его да кинуть в омут на съедение сомам. А виру за него заплатим всем миром.
Мордатый парень высунул голову из-за мужика и крикнул:
– Драться как следует не умеет, пузан, царапается как баба…
И показал толпе исцарапанную тиуном шею. Все засмеялись. Глаза князя засверкали весёлым огоньком…
– А ты сбивай с наклоном одним махом, тетеря, - насмешливо сказал Улеб.
– Вот так, - он показал, как одним махом сбивает противника на землю.
– Тогда он в другой раз не полезет…
– Да и лезть ему трудно. Шелка порвёт… - засмеялись смерды.
– Вот видишь, князь, - слезливо произнёс тиун.
– Не обуздать охотников своевольничать, это значит давать им плохой пример. Так он всех переколотит.
– А ты думаешь спускать буду обиду? Я как шарахну.
Кулачище поднялся над толпой. Князь подошёл к Улебу, пощупал железные мускулы, подивился, улыбнулся…
– Дюж. В такой руке - любой меч как пёрышко.
– Он - кожемяка, - послышалось из толпы.
– Он кожи мнёт. Один ряд под хмельком встретил быка на улице, так он схватил его за рога и повалил.
Князь потрепал парня по кудрявым волосам:
– Тебя тиун обидел? Ничего, дело поправимое. Решим дело «полем», Перун укажет кто из вас прав, кто виноват.
Тиун побледнел.
– Как холоп, я не имею права драться со свободным!
Князь усмехнулся:
– Дерись, что за беда. Я разрешаю.
– Я болен, - плаксиво произнёс тиун, и стал скидывать с плеч рубаху.
– Ну ладно, нанимай «наймита».
Тиун выбрал самого рослого и толстого парня и заплатил ему три гривны. Улеб оглядывал его с ног до головы.
– Всё равно и этому наваляю, - сказал Улеб.
– Как будем драться?
– На кулаках.
– Баловство. Давай драться на мечах. И князю будет любо, когда я тебе живот вспорю.
– Ты вспорешь, а три гривны у тиуна останутся. Давай на дубинах.
– Что ж, давай дубинами.
Князь вышел с дружинниками на крыльцо. Бойцы скинули с плеч полушубки и взяли в руки тяжёлые дубины. Парень-наймит как медведь зашагал прямо на Улеба, взмахивая вокруг себя дубиной. От таких взмахов могла бы расколоться и скала. Но Улеб увёртывался и понемногу отступал. Все жадно следили за исходом поединка. И всем казалось, что наймит вот-вот раскроит голову Улебу. А Улеб всё пятился, и наймит всё наступал. Дубина наймита с шумом проносилась рядом с головой Улеба и даже страшно было смотреть на это. Вот-вот смертоубийство. Наконец Улеб неожиданно присел, дубина со свистом пронеслась над ним. И тогда Улеб стремительно привстал и треснул наймита в бок. Тот зашатался, опустил дубину. Другим ударом Улеб свалил его с ног и тот, корчась от боли, застонал на снегу. Возглас изумления и одобрения пронёсся по толпе.