Князь Святослав
Шрифт:
Дружинники подняли мечи над головами:
– Клянёмся до конца своей жизни, - громко и вместе провозгласили они, - а клятвопреступники иссечены будут.
Кудесник-исполин поднял руки кверху и, обращаясь к Перуну, величаво произнёс:
– Да будут ваши тела крепче камня, твёрже булата, платье и шапка жёстче панциря и кольчуги. Да будут целы и невредимы от стрел, от мечей, от копий, ратным оружием вас не побивать, рогатиною и копьём вас не колоть, топором не рубить, конём не уязвить, быть вам перед ними соколами, а им дроздами. Замыкаю мои приговорные слова замком и ключ бросаю под берег в широкий Днепр. И как Днепру не высыхать, ключа не достать, так вас не одолеть по конец века.
Когда заклятие окончилось и дружинники вышли из языческого
Любимая игра, которая не обходилась без князя, была «игра в слона». Один садился другому на плечи, и «слону» надлежало везти седока с вооружением на дальнее расстояние. И кто приходил первым, от князя получал золотую монету и ендову византийского вина. Играли также в кобылку. Одна артель играющих становится на четвереньки у забора капища. Другая лезла на них и тоже становилась на четвереньки на их спинах. Третья артель делала то же самое. Последние должны были со всем вооружением взобраться на этот живой помост, утвердиться на нём и перепрыгнуть высокий забор (князь знал что делал, - то была репетиция штурма крепостных стен). Нижние, выдержавшие всю тяжесть потешной игры, ездили верхом на тех, кто не сумел преодолеть испытание.
Потом упражнялись в стрельбе. Князь утвердил диргем на вершине шеста и велел прицелиться. Пели со свистом стрелы, пролетали мимо. Князь взял свой лук из красного дерева с золотой резьбой, на гнутых концах зазвенели два бубенца, натянул зелёную тетиву, у всех замерло дыхание, зазвенели бубенцы, - шлёпнулась монета, сбитая точной стрелой. Крик изумления исторг князь из грудей дружинников.
Возмужавший в условиях войн, князь Святослав знал, что безделье - яд для солдата. Поэтому и во время отдыха он старался развлекать и освежать дух армии. «Пустое безделье, - говорил он, - расслабляет воина, он плесневеет и червивеет как старый гриб…»
Христиане всё ещё служили молебен в дубраве и оттуда доносилось пение православных молитв. Князь велел подождать окончания богослужения, и только тогда прекратились игры и пиршество.
Три дня отдыхала дружина и развлекалась на острове Хортица, и после этого опять двинулась в путь. На этот раз князь не посылал сказать «Иду на вы!», а наоборот скрывал свои намерения и норовил использовать все выгоды от неожиданного нападения. Он прекрасно понимал, что болгары не степные кочевники, и их удобнее побеждать на разных участках территории частями и врасплох.
Поэтому Святослав осторожно продвигался вперёд, хоронясь днём в камышах и в кустах, а по ночам продвигаясь вперёд. Впереди войска всё время шли разведчики, которые
Царь Пётр узнал о приближении русских в то время, когда они уже очутились на его земле. Наскоро он собрал многочисленное войско и стал искать Святослава, чтобы разбить его в момент высадки на берег. Но Святослав, хорошо осведомлённый о продвижении войск противника, обошёл его хитростью и высадился в другом месте, недалеко от Доростола. С походного порядка дружина Святослава быстро перестроилась на боевой и накрыла болгар врасплох. Те не выдержали стремительного и неожиданного натиска щитов и коней и побежали в город. Дружина наступала на пятки болгарским воинам, не давая времени передохнуть и осмотреться. Всё-таки болгары сумели укрыться за стенами, которые были каменными, их нельзя было срубить, а стенобитных орудий Святослав не имел. Отправленных князем посланцев для переговоров военачальники Петра убили у стен каменьями.
Святослав поставил в отдалении стрелков из луков и пращников, отличающихся чрезвычайной меткостью, приказал им метать камни на стены, осыпать стрелами. А сам повёл полки к крепости и велел им присыпать землю к стенам, чтобы по присыпу взойти на них. Сверху из башен валили на головы русских камни, лили горячую смолу, поражали стрелами. Однако русские не отступали; когда земляная насыпь сравнялась с высотой крепости, они подняли щиты на спины и полезли на стены. Их сталкивали копьями, обрушивали булыжники, лили кипяток, а они всё лезли, и появились на стенах. Трещали копья, сталкивались щиты, в схватке сцепившиеся тела падали со стен. Наконец русские овладели стенами, ворвались в город. Ворота были открыты, и русские лавиной хлынули в улицы, преследуя разбегающихся болгар. Вскоре дружина стала размещаться на постой.
Проезжая мимо приземистого дома, с решётками на окнах, князь увидел в тесной ограде скопище народа, крайне возбуждённого. Ухватившись за бревно, люди вышибали им решётки и дубовые двери, окованные полосами железа. Люди эти проклинали бояр и священников. Толпа всё росла, и каждый, подбегая, колотил чем попало в эти дубовые двери! Святослав остановил коня и стал наблюдать. Оглушительный треск наполнил улицу, решётка была взломана наконец, и в окно у самой земли высунулось измождённое лицо кудлатого старика. Радостный крик огласил воздух, люди неистовствовали, целовали друг друга и обнимались, передавая необыкновенную весть:
– Учитель жив!
– Пусть выйдет святой наш Душан скорее!
– Мужайтесь, христиане, и хвалите господа… Душан извергнут из подземелья.
Несколько человек прыгнули в окно, втащили за собой бревно и стали им бить в дверь изнутри. Вскоре была сброшена дверь с петель. На крыльцо, встреченный оглушительным взрывом восторга, вышел в рубище измождённый старик и благословил всех:
– Милосерд господь и справедлив, - возгласил он тихо, но торжественно.
– Не гневите его укором, братие, и не нарушайте спокойствия духа, не радуйте сатану. Царствие божие близко!
К нему бросились, целовали ноги, руки, язвы, лохмотья, каждому хотелось к нему прикоснуться. Ликование обнимало всю толпу.
– Кто такие? И почему они так любят его?
– спросил Святослав Калокира, который после встречи с Иоанном Цимисхием вновь отправился к Святославу и теперь почти постоянно находился при нём.
– Эти безумцы, князь, люди подлого звания, еретики, называемые богумилами. Отпавшие от истинной нашей церкви, проклятые ею и вошедшие в раздор с властями и даже со здравым смыслом. Суеверие черни. Вреднейшие болтуны. Эту болезнь нашего века мы вытравили у себя, теперь она расплодилась под рукой смиренного и оплошливого Петра. А этот оборванец - один из их «учителей». Хвастун и бунтовщик. Такие называются у них «совершенными». Не приведи господи, князь, если они, пользуясь случаем, совьют здесь гнездо, расплодятся как вши. От них не жди добра, ни послушания, ни налогов, потому что все они лентяи и попрошайки. Прикажи, князь, посадить этого еретика опять в подземелье. Только там ему и место.