Княжеский отбор для ведьмы-дебютантки
Шрифт:
Слышу свое имя и леденею. Так и есть — они говорят про отбор.
— Ах, маменька, там, наверно, такие невесты будут — сплошь из знатных и богатых родов! Куда мне до них!
Татьяна Андреевна хмыкает:
— Я вчера императорского фельдъегеря велела обедом накормить. И сама с ним за стол села. Он поначалу помалкивал, но после пары рюмок водки разговорился. Князь этот, для которого девиц собирают, без большой охоты женится — только потому, что император требует. И условие его сиятельство поставил — чтобы все невесты были из провинции, из числа не представленных
Но Софи снова всхлипывает:
— Но если я понравлюсь князю, и он сделает мне предложение, я должна буду открыть ему правду. Не могу же я пойти под венец под Наташиным именем.
Тетушка отвечает не сразу.
— Не можешь, разумеется. Если князь решит жениться на графине Закревской, об этом сообщат и князю Бельскому, а уж он-то сумеет вас различить. Нет, если князь выберет тебя, ты сама признаешься ему в обмане. К тому времени он будет уже влюблен в тебя и простит тебе эту ложь.
— Но он не сможет на мне жениться! У нас слишком большая разница в положении!
Но Татьяна Андреевна легко парирует:
— У графа Закревского и сестры твоего папеньки тоже была большая разница в общественном положении. Но он увидел Евгению на улице, влюбился в нее с первого взгляда и женился на ней, несмотря на то, что против этого брака возражал сам император Александр. А князь Бельский и Настасья Константиновна — чем не пример?
— Ох, маменька! А про княжну-то мы забыли! Ты сама говорила, что гонец из Петербурга прежде нас заезжал к Бельским! А значит, Веру тоже пригласили на отбор!
— Не беспокойся об этом, Сонюшка! Княжна не поедет в столицу. Мне доподлинно известно, что она собирается в монастырь. Уже и договоренность с настоятельницей имеется.
— В монастырь? — ахает кузина.
— Именно так, — подтверждает тетушка. — Мне под большим секретом рассказала знакомая монастырская трудница.
Но у Сони есть и другие возражения:
— Но если я уеду, что вы скажете Наташе?
— Нашла о чем волноваться! Скажу, что ты поехала к нашей родне в соседнюю губернию. Ты, главное, сама до отъезда не проговорись! Знаю я вашу девичью болтливость. Ну, довольно об этом. Уже светает. Нужно хоть немного поспать.
— Маменька, а как же Никита? — решается-таки Соня задать сокровенный вопрос. Татьяна Андреевна фыркает:
— И думать о нём забудь! Ты хоть понимаешь, дурёха, — где твой Никита, а где князь?
Я возвращаюсь в свою комнату. Молока мне уже не хочется. Спать, впрочем, тоже. Я пытаюсь осмыслить услышанное.
Я ничуть не удивлена тетушкиной хитростью. Сама не догадываясь об этом, Татьяна Андреевна собирается оказать мне большую услугу. Если кузина поедет на этот отбор вместо меня, то ее маменька не сможет отправить меня и на другие отборы, даже если этого будет требовать сам император. Ведь тогда обман раскроется. Ну, что же — это может дать мне возможность пробыть в провинции до тех пор, пока опека не окончится.
А в том, что София не станет избранницей
И всё-таки, как ни странно, я желаю ей успеха. Любопытно будет посмотреть, осмелится ли князь жениться на бесприданнице без роду без племени. Почти уверена, что не решится.
На этой мысли я и засыпаю, и я снятся мне уже добрые, разноцветные сны.
15. Возвращение Кузьмича
За завтраком тетушка сообщает мне, что они с Софи едут погостить к ее двоюродному брату и пробудут там не меньше месяца.
— Мы бы и тебя, Наташенька, с собой позвали, да уж дом у него такой скромный, что, право же, тебе там будет неудобно. Да и в деревне такая скука!
Щеки кузины при этом становятся красными, как маки, а сама она столь старательно начинает изучать пшенную кашу в тарелке, будто видит ее в первый раз.
— Всё в порядке, тетушка, я понимаю, — я растягиваю губы в вежливой улыбке. — Я лучше дома побуду.
Днем они отправляются в город за покупками и возвращаются со множеством коробок и свертков. Мне так и хочется спросить, зачем в глуши, в деревне им новые шляпки и платья? Но я благоразумно не выхожу из своей комнаты, наблюдая за их прибытием из окна.
Хотя вечером не удерживаюсь от вопроса о покупках. Тетушка машет рукой:
— Да ничего почти не купили. Так, гостинцев кое-каких — ситчику на платья жене братца да их дочерям, чаю да конфет. Они живут бедно, всякому подарку будут рады.
А сама при этом думает, не обманула ли мадам Жоржетта, когда сказала, что фасоны новых платьев — самый пик моды в столице.
Переключаюсь на Софи. Но в мыслях кузины — только страх. Мне даже жаль ее становится. Каково ей — провинциальной барышне, не умеющей толком ни танцевать, ни говорить по-французски, — будет оказаться в высшем обществе Петербурга? Нет, Татьяна Андреевна решительно не понимает, куда толкает свою бедную дочь!
Ночью я опять отправляюсь гулять по коридорам, только теперь уже с конкретной целью. И снова слышу разговор тетушки с Софи. Но ничего нового не узнаю. Кузина снова плачет и просит маменьку ее пожалеть. А Татьяна Андреевна опять напоминает ей, какой богатой и знатной дамой она может стать.
А еще через день они уезжают.
— Ты же не возражаешь, Наташенька, если мы поедем в новом экипаже? — вопрошает перед этим тетушка. — Дорога не близкая, сама понимаешь. А если ты сама к Бельским или в город соберешься, так в старом-то даже сподручнее.
Я с улыбкой киваю — да, конечно, пользуйтесь.
Они обе одеты в весьма скромные платья, но не сомневаюсь, что на ближайшем постоялом дворе они переоденутся во что-то более приличное.
Тетушка целует меня, наказывает больше заниматься рукодельем и меньше ездить верхом. Кузина тоже касается моей щеки тонкими сухими губами. Она бледна и вся дрожит.