Княжич Соколов. Том 2
Шрифт:
— Предполагал, — вздохнул я, наливая себе стакан воды, чтобы залить противную сухость во рту, — изгнанникам не оставляют доступ к секретным разработкам и не назначают гвардейцев в телохранители. Кирилл ведь тоже гвардеец? — задал я вопрос, на который и так знал ответ.
Третий и последний личный телохранитель рода Соколовых отвечал за безопасность матушки и сестер и находился с ними в Тобольске.
— Можешь не отвечать, — не стал настаивать я, — это — слишком очевидно. Как и про Прохора Семеновича.
— Давно догадался?
—
— Ты их заметил? — искренне удивилась Зверева и чуть качнулась вперед.
— Почувствовал, — не стал врать я, — их ведь Прохор обучал?
— Этот старый садист много кого обучал, — болезненно хмыкнула Зверева, злобно скрестив руки.
— А тебя он значит не особо жаловал, — улыбнулся я, представив как дисциплинированный и вечно спокойный как удав Прохор Семенович обучает импульсивную и несдержанную Звереву.
Чтобы увидеть это лично я бы даже заплатил.
— К делу это отношения не имеет, — холодно отмахнулась Зверева, — теперь ты понимаешь, почему тебе нельзя в Прагу?
— А должен? — вскинул я бровь.
На мой взгляд расклад не изменился ни на долю процента, но Зверева, как и мой отец, впрочем, были иного мнения.
— Конечно! — с жаром выпалила Зверева, — Восемь лет назад у государя не было достаточных связей, чтобы защитить род Соколовых в столице, но сейчас, все изменилось, раз ты еще жив. Но это только в столице! За ее пределами защита не гарантирована! Наверное.
— Наверное? — ухватился я за последнее слово, которое являлось апогеем общей сквозящей неуверенности Анны в том, что она говорит.
Хотя, речь скорее о неосведомленности.
— В отличие от некоторых, я не умею заглядывать в будущее, — обиженно оскалилась Зверева с нотками злости, только подтверждая мою теорию что она знает куда меньше, чем хочет показать.
Обтекаемыми общими фразами меня убедить не получится и отец должен был это знать. Что же он задумал?
— А заглянуть в прошлое или настоящее не судьба? — из вежливости поддержал я разговор, — гвардеец ты или кто? Спроси своего государя.
— Я же сказала, что не могу!!!
— Почему?
— Потому что по документам я не гвардеец, а никто! Пустое место! Видишь ли, Артем, не все гвардейцы являются телохранителями государя. По сути своей, гвардейцы это избранные простолюдины, с которыми государь делится своей силой в обмен на исполнение его задания. Охрана, устранение, похищение, спасение… мы его руки. И есть руки видимые, а есть те, знать о которых никто не должен.
— И я твое задание? — уловил я суть из внезапно искреннего потока информации.
Явно проникшись моей тайной, Зверева приоткрылась в ответ, и эта черта, которую я в ней никогда раньше не замечал, мне определенно импонировала.
— Да, — обреченно выдохнула Зверева, — первое задание.
— Сочувствую, — искренне отозвался
— Спасибо.
— А тебе разве можно об этом рассказывать?
— Тебе знать можно, — выдохнула девушка и равнодушно добавила, — а вот тебя казнят если растреплешь кому.
— Обожаю лишние секреты, — саркастично улыбнулся я, но за откровенность был искренне благодарен, — то есть штатные гвардейцы о вас не знают?
— Разумеется, нет, — дернула рукой Зверева, — Никто не знает настоящую силу и численность гвардейцев государя, а оттого они и являются столь эффективным защитным инструментом правящей фамилии. Ведь подчиняются гвардейцы только действующему государю. Прохор был внутренним инструктором до назначения телохранителем Сергея Леонтьевича. Его лицо и статус общественности не известны. Я с Кириллом тренировалась в особом отделе и восемь лет назад мы были, по сути, новобранцами.
— То есть о том, что государь защищает род Соколовых никто не знает? — вычленил я главный факт и уложил его на полочку к особо ценным данным.
— Никто посторонний, — охотно подтвердила Зверева.
— И с ним, получается, ты тоже не знакома? — кивнул я на небольшой монитор охранной системы на стене.
Следом за моими словами раздался звонок и на экране подсветилось изображение с наружной камеры.
Угрожающего вида амбал в спортивной белой футболке и шортах стоял по стойке смирно, заложив руки за спину.
Остроконечные черты и взгляд уставшей бешеной собаки выдавали в нем гвардейца. Одного из десяти наказанных бедолаг, которые до этого предпочитали незримо плестись позади, а не нагло звонить в дверь.
— Не знакома, — нахмурившись ответила Зверева, — кто это?
— Один из горе-телохранителей Елецкой, — махнул я рукой, — впусти.
— Зачем? — тут же напряглась Зверева, почуяв подвох.
Похвальная интуиция, между прочим.
— Можно, конечно, не впускать, — безразлично сказал я, — но, боюсь, если эта единственная попытка выйти на разговор сорвется, они перейдут к крайним мерам и сдержать обещание не сокращать царскую армию станет проблематично.
— Что ты им сделал? — разозлившись словно ее младших братьев обидели прорычала Зверева.
— Сколько времени? — задумавшись спросил я.
— Пол двенадцатого, — подозрительно отозвалась Зверева.
— Тогда сегодня еще ничего, — расслабленно выдохнул я.
Вот если бы уже наступил полдень…
— Соколов!
— Что? — возмутился я произношению моей фамилии столь явно осуждающей тональностью, — Ну не люблю я когда за мной следят!
— Ох, милостивый государь, дай мне терпенья, — зачем-то перекрестилась Зверева и медленно пошла к терминалу, потирая виски.
Щелкнули защитные механизмы, отворяя калитку. Временно ослабил свою хватку защитный эфир стационарных щитов, пропуская внутрь себя двухметровое тело, которое удивительно грациозно для своих габаритов вошло внутрь дома.