Княжий пир
Шрифт:
Леся торопливо шарила по земле. По земле разлилась ночь, на темнеющем небе в помощь узкому ободку месяца начали проступать первые звезды.
— Брось, — сказал он тоскливо. — Лук ищешь? Мы сейчас и от воробьев не отобьемся.
— Костер нужен, — ответила она слабым голосом. — Вода близко, надо раны промыть.
— Отморозки, — пробормотал Добрыня. Странная тоска прозвучала в его суровом голосе. — Песиглавцы… успею ли встретить людей?
Мороз пробежал по ее телу. У Добрыни было такое лицо… Что у него впереди? Неужто жалеет, что не пал от когтей и зубов песиглавцев?
Глава 22
Терем
Все Претич делал добротно и основательно. А побывав в Царьграде, велел разбить во дворе садик с розами, проложить дорожки, посыпать золотым песком, а слугам запретил мочиться с крыльца.
Сегодня день после короткого дождика теплый, над головой гудят толстые жуки, а по влажной земле носятся жужелицы, муравьи хватают зазевавшуюся мелочь, с торжеством волокут в норки. Группки муравьев спешно раскапывают завалившийся ход.
Запад небосвода стал лиловым, предвещая наступление сумерек. Претич шагал уверенно, это его Киев, его народ. Рядом с ним, без труда попав в шаг, двигался ромейский купец Власий. Такой же массивный и грузный, как Претич, с животиком как у воеводы, таким же цепким взглядом и неспешной речью, только у Претича подбородок выскоблен острым ножом, а борода Власия широким веником закрывает нехилую грудь.
Когда Претич увидел Власия впервые, сразу ощутил старого, бывалого воина. Такой умеет принимать удары и бить в ответ, умеет других посылать на смерть и водить легионы. У Власия зоркий взгляд, вокруг глаз множество морщинок. Они появляются у тех, кому постоянно приходится всматриваться в грань между землей и небом: не поднимаются ли дымки? Что за облачко пыли, не сверкнет ли искорка, выдавая блеском металл?
Претич шел величаво, важно, как и следует воеводе. С седыми волосами до плеч, с такими же серебряными длинными усами, что падают на грудь, он все еще мог в полных доспехах, со щитом и топором пробежать пару верст, вспрыгивал на бегущего коня, но на людях держался так, как ждут от воеводы. А этот, что идет рядом, тоже держится так, как ожидают от богатого ромейского купца, но тоже, что заметно опытному глазу, может бегать не замариваясь, рубиться с молодыми, а к вечеру разве что пузо спадет да жир на боках уйдет в топку голодного желудка.
Власий наконец скосил глаза:
— Да что с тобой хитрить, воевода? Ты умен и проницателен. Недаром ты — правая рука великого князя. Сразу заметил, что я трачу злата больше, чем выручаю от торговли. И что я не родился купцом…
Претич пророкотал благодушно:
— Да ладно тебе. Купцы везде — глаза и уши своего правителя. Что ж, торговлю рушить?
— Вот-вот, — сказал поспешно Власий. — Ваши купцы в Царьграде не только выведывают, но и… я же знаю, как вашего князя… он тогда еще не был князем, а служил у нас в Царьграде при дворце самого императора… так вот, его даже убить пробовали! Не мы, а все ваши, ваши… Да и сейчас чувствуем, как ваши что-то добывают, вызнают, затевают… А когда щит выкрали, то и вовсе!
Претич с самым невозмутимым видом пожал плечами:
— Какой щит? Потеряли что-то?
— Знаешь… Щит Олега Вещего, что охранял наш город! Если порыться
Претич хохотнул:
— А в задней каморке вашего базилевса?.. Или у него вместо каморки пара дворцов?.. Жизнь идет, паря. Вы у нас, мы у вас…
Власий сказал серьезно:
— А мы бы как раз хотели жить без затей. У нас старая империя! Значит, не драчливая. Нам бы то удержать, что за тысячи лет накоплено. С востока напирают арабы… Все силы империи там, война полыхает уже сотни лет. Больше, чем существует вся ваша Русь!
Претич хмыкнул:
— И чё ж ты здесь? Если вся война там?
— Мы хотим мира, — сказал Власий горячо. — Прочного! Не на договорах, закрепленных так, что нарушаются то и дело, а на… на интересах!
— На интересах, — кивнул Претич, — это надежнее.
— Вот-вот!
— И какой ваш интерес?
В темнеющем небе появилась едва заметная половинка луны. Медленно наливалась блеском, рядом зажглась первая звездочка. Наступала тишина, только вблизи спросонья забрехал пес, смутился, слышно было, как заскребся и шумно лег по ту сторону забора.
Власий коротко заглянул в лицо воеводы. Претич шел благодушный, спокойный и уверенный. Взор его благосклонно падал на добротные дома, крепкие ворота, опрятных редких прохожих.
— Базилевс, — сказал Власий значительно, — желает видеть Русь крепкой и сильной! Мы, империя и Русь, — союзники супротив диких степных племен. Но ваш великий каган сам дик и необуздан, как степняк, хотя в нем на три четверти кровь славянина и только на четверть — руса. Во главе славянских племен должен стоять славянин! Который бы бдел о стране, блюл ее и защищал… а не готовил войска, чтобы бросить на неприступные стены империи. Если бы хотя из-за чести, славы или добычи, что понятно бы, но чтобы из-за… Да простит меня божественный базилевс, что я осмеливаюсь его младшую сестру назвать бабой… но правители должны думать не о женщинах, а о судьбах своих земель! Не так разве?
Претич сказал угрюмо:
— Так, так… Но князь радеет о земле Новой Руси.
— Разве это радеет? Радеть надо в полную силу! А князь только в то время, когда не смотрит в сторону Царьграда. А он, когда на него ни глянь, стоит на башне и смотрит, смотрит…
Претич смолчал. Крыть нечем, проклятый ромей прав. Князь должен о земле, о народе, о дружине радеть денно и нощно.
— Все поговаривают, — добавил Власий, — что ты из всех бояр самый мудрый и самый знатный. Ты умелый воевода, что провел сражений больше, чем иной выпил вина, и все — выиграл! Ты богат. Тебя чтит дружина, и под твоим знаменем пойдет куда поведешь. В твоих весях селяне богаты, как иные бояре, а коровы приносят по двое телят. Под твоей дланью страна бы ширилась и богатела.
Претич угрюмо молчал. Воинское дело давалось легко, потому что в его роду все воеводы, да и склонности имел, с хозяйством тоже всегда чуял, что надо делать, а княжество, если подумать, то же самое хозяйство, только поболее.
— Владимира чтут, — обронил он.
— Надо потихоньку его почет снижать, — сказал Власий. — Не понимаешь?.. Ладно, на примере. Знаемо, что его знатный перстень, которым скрепляет самые ценные бумаги, хранится в золотой шкатулке. Всяк правитель оберегает такие печатные перстни как зеницу ока. Но что будет, если такой перстень пропадет?