Княжна попаданка. Последняя из рода
Шрифт:
— Дома есть! Надо поспешить!
Настроение испортилось, манто теперь не греет, а холодит. Появилось нехорошее предчувствие, что эта порочная связь станет тайной и позорной. Он с ней вышел в свет, да какой свет, так на улицу прогуляться в первый и последний раз.
— Григорий Емельянович, я, пожалуй, возьму карету и домой!
— К чему эти женские глупости. Мы обо всём договорились! Ты теперь моя! Я же сказал, что позабочусь обо всём, значит, позабочусь! Это дьяк дяди, великого и ужасного Владимира Черноводова. Дядя и сосватал за меня боярыню из рода Роговых, но я не клялся
— Постой, Рогова, Рогова. Эта такая блёклая толстушка, на свинку похожая! Глазки мелкие, носик пуговкой, точно пятачок и ротик такой маленький, его словно щёки задавили! Это она? — едва скрывая злой сарказм, Радмила всё же смогла выдать своё пренебрежение к более удачливой сопернице.
— Я к ней не притронусь! Имя тоже уродливое Марфа Рогова! Огромное приданое дают за неё! На наш с тобой век хватит. А после изведу её через год-два, как вы извели чучело Ксению!
— Ксеньку извёл купец, мамка дура, принизила, сделала сестру чучелом, а она настоящая княжна оказалась. Её бы замуж отдали за знатного и мне бы хорошую партию составили. Так что я такая же жертва, как и Ксения. Она чучело, но покорная была, да и не такая уродина, у Лебедевской породы все девки красивые, вот хоть бы и я!
— Лебедевская порода? Так у тебя кто-то из северян?
— Да, отец матери Влас Лебедев был, уже преставился, как все мужчины в нашем роду. А я теперь Аксёнова, барышня на выданье и без жениха, — Радмила скуксилась, платочком промокнула слёзы, но её кавалер о чём-то задумался.
Дорога к дому, где живёт младший Черноводов, заняла чуть больше времени, чем обычно, после снегопада снежное месиво тормозит движение.
— Скоро приедем, моя дорогая! — ему вдруг приятным нектаром показались эти простые слова, так запросто всё случилось, а, казалось, что придётся долго уговаривать и обивать порог, притом тайно, чтобы не прослышали об этом родные невесты и дядя.
Не успел подумать, как устроить Радмилу, неделю, пожалуй, она сможет прожить в его доме, в горницах, туда посторонним вход воспрещён, а после придётся найти ей достойные комнаты и горничную, где-то в центре, там таких девиц полно живёт, у многих знатных мужчин есть красивые крали на содержании.
Карета качнулась и остановилась. Из дома вышел лакей, помог господину и его гостье выйти, забрал многочисленные коробки и свёртки с подарками, и, как ни странно, совершенно молча, хоть бы знак какой подал.
Григорий первый вошёл в свой богатый дом и замер.
В кресле у небольшого камина сидит с книгой дядя собственной персоной. Он не читает, а терпеливо ждёт, как рысь ждёт свою глупую добычу, забывшую об осторожности.
Куропатки сами прилетели, с морозной свежестью вошли и замерли, забыв прикрыть дверь.
— Вот и вы, мои дорогие! А я заждался! — спохватившись, боярин Владимир Алексеевич встал, и раскинув руки сделал шаг навстречу Григорию. Словно хозяин этого дома встречает припозднившихся гостей.
— Дядя! Какими судьбами! — процедил сквозь зубы, быстро оглянувшись на Радмилу, у неё тоже личико замерло, как у куклы.
— Да соскучился по тебе, дай, думаю, прокачусь,
— Это Радмила Аксёнова, и она останется у меня.
Неожиданно для себя, Григорий сделал шаг к своей зазнобе и проявил настойчивость. Чем, кажется, очень позабавил Владимира.
— Это мы после обсудим, кто и с кем останется. Девица поедет со мной! А ты через два дня с визитом к Роговым. Понял? — внезапно доброжелательность испарилась. Черноводов так посмотрел на племянника, что даже Радмиле захотелось спрятаться за плотную штору. Но он сказал, что она поедет с ним.
— Извините, мы, кажется, задержались в лавках, я могу взять вашу карету, дорогой друг, и домой! Своего-то отпустила, — пролепетала сообразительная Радмила, схватила с креслица свои подарки и попыталась улизнуть через парадный вход. Только бы не оставаться один на один с этим страшным мужчиной.
— Подождите, я вас сам отвезу! — дядя ещё раз похлопал племянника по плечу, приказал подать дорогую шубу из блестящего меха соболя и от виду которой у Рады в глазах случилось секундное помутнение. Никогда такой роскоши не видела на мужчинах, даже Ярополк одевается скромнее.
Григорий стоит как истукан, даже не повернулся, чтобы проститься со своей любовью, не желая показывать ей влажные от слёз глаза.
Против воли дяди он ничего не смеет сделать.
Шуршание пышной юбки за спиной, дверь открылась и закрылась. В этот момент Гриня в бешенстве схватил креслице и швырнул его в книжный шкаф, наделав много шума и испугав прислугу.
— Будь ты проклят! — прохрипел и убежал в свою спальню…
Два варианта Влада Чернововдова.
Глава 29. Рада и Влад
Радмиле пришлось пересесть в огромную карету-сани боярина Черноводова. Кучер гаркнул, как ворон на коней, и те с лёгкостью понеслись по улицам, взрывая снежные комья. Почти бесшумное движение нарушают редкие удары обледенелых комков о днище. Бум, бум!
Почему они не заметили эти приметные сани, когда входили в дом?
Почему Григорий не остановил своего дядю и позволил забрать её?
Мысли роем кружатся в голове испуганной девушки. Она так и сидит, держа три больших свёртка в руках, остальные рядом на сиденье подпрыгивают в момент, когда сани наскакивают на очередную кочку.
— Ты меня знаешь? — неожиданно спросил Владимир и так пристально посмотрел, что Рада сморщилась и зажмурилась.
Боярин рассмеялся, хлопнул себя по коленке и снова посмотрел на девицу, решая для себя непростую задачу, что с ней делать?
— Отвезите меня домой, пожалуйста! — прошептала испуганная пассажирка, и огромная слеза скатилась по её розовой нежной щёчке.
Владу захотелось слизнуть влагу и почувствовать солоноватый вкус, но он сдержался, снова улыбнулся:
— Отвезу, если ты сама этого захочешь, но сначала у нас очень обстоятельный разговор состоится в моём доме, там и обновки примеришь. Я не спрашиваю и не предлагаю, это приказ! — стоило Раде качнуть головой, выражая протест, как он тут же сменил тон на более привычный.