Княжна
Шрифт:
"Надо ж так вырубить, что память отшибло!"
Появилось желание поднять руку и провести, дотронуться до лица, но отсутствовали силы. К тому же попытка вызвала во всем теле новую боль и ощущение раздавленности каждой мышцы. Воспоминания отступили, но настойчиво бился вопрос – куда ее несут? И почему несут так долго? Да на весьма странных носилках.
Ольга, не открывая глаз, она ощущала, что лицо заплыло, шевельнула рукой и обнаружила: бортик носилок высокий и не передает пластмассовую или металлическую прохладу. Он мягкий и с густым ворсом, теперь понятно, что дарит тепло всему телу. Очень странные
Глава 3
Она шла по пустому в утреннее время двору, где пестрели разбросанные детские горки с лесенками, и повторяла про себя старославянскую премудрость. Темным пятном выделялся арочный проход с далекой кованой решеткой и открытой калиткой. Ольга вспомнила, что ей всегда нравилось наследие дореволюционного строительства, придававшее очарование их дворику. Но неделю назад коммунальщики привезли песок и мешки с цементом для ремонта парадного, все это двумя кучками располагалось по обе стороны от калитки и портило привычный вид. Вот и прохладная тень туннеля, и, как всегда, здесь веет сквознячком… Только память заставила вдруг напрячься, отмести спряжения со склонениями и оглядеться; забилась, застучала молотками внутри, вынуждая интуитивные предчувствия беды встрепенуться, звякнуть медными трубами, словно давая ей шанс предотвратить неминуемую катастрофу и переиграть все заново.
Из проема, ведущего в каморку, где давным-давно размещался привратник, а теперь дворник дядя Петя хранил метелки, совки, мешки для мусора, на Ольгу налетел мужчина.
Без извинений, ругнувшись сквозь зубы, незнакомец быстро пошел к калитке. Ольга восстановила равновесие, сделала шаг к проему, ведущему в дворницкую. Дверь была распахнута, на полу в неестественной позе, подогнув правую ногу, сидел седой старик. В его груди торчал нож.
– Стоять! – выкрикнула Ольга незнакомцу, который вышагивал к калитке, и рванула за ним. Наблюдая за происходящим сейчас, она согласилась с любимой фразой отца: "Ментов бывших не бывает".
Сбросить туфли на неудобных шпильках – мгновение. Мужчина не успел сделать и пары шагов.
"Не уйдет!" – понеслась вслед босиком Ольга.
Оценить шансы на успех – секунда: мужчина невысокого роста, хлипкой, даже через-чур, конституции, немного прихрамывает и слегка приволакивает левую ногу. Значит – бить по ней и резко, со всей силы.
"Я ж босая, как бить?!." – слегка затормозила Ольга.
Что-то знакомое мелькнуло в облике мужчины.
Хромота на левую ногу?..
"Кто это может быть? Веселый?.. Пашка-динамит?.. Кощей?" – быстро пронеслась картотека преступников, с кем пришлось столкнуться по работе.
– Стоять!.. Полиция!.. – вырвались у Ольги знакомые слова, когда до предполагаемого преступника оставалось пять больших прыжков, а сам он протянул руку и взялся за калитку.
Незнакомец оглянулся, и она узнала знакомые черты – так и есть – Кощей!
"Сбежал!"
Раздумывать? – Нет времени!
Ольга размахнулась тяжелой сумкой с книгами и швырнула ее, направив Кощею под колени. Сумка выполнила предназначение. Ноги от резкого и тяжелого удара у мужчины подогнулись, а тут и Ольга налетела. Захват. Вывернула
– Убивают! Помогите! – Кощей заорал, да еще и баском с переливами.
Ольга усилила давление, Кощей замолк.
"Как же мобильник вытащить?!"
Пришлось коленом нажать на спину.
Кощей издал звук, больше похожий на рычание, чем возмущенный выдох, носом уткнулся в песок, но тут же повернул голову:
– Беспредел! – просипел и закашлялся мужчина.
– Молчи! – Ольга удобно устроилась у него на спине, полностью придавив его весом тела и полезла в карман юбки за мобильным. Воспользовавшись быстрым набором, она послала гудок первому из бывших сослуживцев – Сергею Ивасько.
– Сережа… Это Ольга Северова… Убийство. Пришли срочно наряд, я в парадном задержала Кощея… Да по моему адресу!..
Она все сделала правильно.
Оставалось сидеть на костлявой спине предполагаемого преступника и ждать наряд, который мог приехать через минут семь-десять, не больше – отделение полиции, где раньше работала Ольга, находилось через квартал.
Тень арки и кованая решетка скрывала Ольгу с Кощеем от взглядов любопытных, что было кстати – никто не подойдет и ей оставалось только улавливать пыхтение Кощея и предупреждать его потуги к освобождению.
Ольга опустила мобильный в карман и развязала узел на поясе. Ловко вывернув вторую руку Кощея, она закрутила и связала.
"Вот так надежнее!"
Неожиданный шорох сзади.
Инстинктивно Ольга отклонилась в сторону, это спасло ее от летящего мимо кирпича…
Темный силуэт мужчины, бросившегося на нее и повалившего на асфальт. Незнакомец захватил в кучу пышные оборки блузки и воротник пиджака Ольги, и с силой стукнул девушку оземь.
Ольга почувствовала одновременную боль от удара головой и резкую, режущую на шее от золотой цепочки. Последнее, что нарисовала ей услужливая память – блеснувший в кулаке нападавшего на разорванной цепочке золотой крестик…
"Это же память…" – Ольга не успела додумать мысль, как ее вырубил следующий удар в лицо…
Глава 4
Периодические пробуждения больше напоминали кинопленку с прыжком со скалы в глубокое море. Море оглушало и топило в непонятных звуках, ощущениях. Ее тело все также равномерно покачивалось на странных носилках с мехом вместо простыни и не могло пошевелиться или открыть глаза. Тело и Ольга как бы сосуществовали раздельно, не стремясь к воссоединению. Ко всем неудобствам, в минуты просветления, добавился навязчивый бред, как она считала – постоянно слышались отдельные фразы и слова: то знакомые старославянские, то совершенно непонятные.
"Конечно же! Мой мозг повторяет зазубренное, явно от нечего делать" – так думала Ольга, услышав что-либо и пытаясь перевести. Слов было иногда так много, говорило непонятное количество людей, и процесс перевода утомлял и пугал. Фразы произносились и рядом, и вдалеке, причем настолько навязчиво реально, что она порою отказывалась представлять это фантазией больного воображения.
Настойчиво билась мысль: почему она не всегда понимает, о чем говорят, почему все время всплывает некая абракадабра, которую ей приходиться переводить – это же абсурд!