Княжна
Шрифт:
– Собою любуешься, ромейка? Сейчас Любаву кликну, чтобы помогла тебе, – прозвучал голос Добромира, тот, не показываясь, хлопнул входной дверкой и снаружи послышались голоса.
"Уже б княжной назвал или Ольгой, а то "ромейка"! Словно имени нет у меня!" – поморщилась Ольга.
Любава пришла к ней радостная, с улыбкой рассмотрела рубаху, что должна была сшить Ольга, помогла ей умыться, привела в порядок длинные волосы девушки, все так же не заплетая в косы, а скручивая в странные пряди и укрепляя их ленточками. Но Ольга не сопротивлялась, не удивлялась, доверившись умелым рукам.
Позже, ближе
Хозяин, "поколдовав" над горшком, что кипел на огне, подсыпал душистой травы, перелил в глиняную чашу и подал ее Ольге.
– Знаю я, почему у тебя хворь не желает выходить. Чужая ты нашей земле, чужая и ромеям… Поняла?
Ольга сглотнула остатки отвара и мотнула головой, отрицая.
– Креста на тебе нет – нет силы от нового бога, да ее и не может быть на нашей земле. Искал я твои корни здесь. Корни рода. Не нашел. Получается: чужая ты и здесь… Потому и нет силы, которая б тебя подняла. Теперь поняла?
Ольга кивнула, мысли неслись стремительно:
"Признаться, что меня принимают за другую?.."
"А обухом по темечку?"
"Где ж полиция? Что за дебри лесные и чудные обитатели?"
"Так признаться или нет?"
"Не хочу по темечку. Послушаю. Что дальше скажет. Все равно мне не убежать"
– Для того, чтобы связать тебя с нашей землей нужно совершить обряд. Имя тебе дать новое. Богам подношение сделать. Для того тебя Любава сюда и притащила. А что креста нет, хорошо. Упал-пропал. Рано еще, не время. Поняла?..
Ольга вновь кивнула.
– Я вот объясню тебе, как это и для чего. Каждый имеет право выбрать имя, сие есть право человечье. Иной хочет сильнее, жестче стать, берет грозное имя. Кому-то надоть помягШе, женщине например, послушнее, нежнее стать. Имя, что звук, звук та ж стихия – как звучит, таким и человек становится. Вот и ты, принимая новое имя, новую долю получишь. Имя сама выберешь, или мне подумать?
– Выбрала. Ольга.
– Чудно ты говоришь. Неправильно. Ольха! Дерево хорошее, – произнес Добромир на свой лад. Повторил несколько раз, вслушиваясь, будто смакуя, – Красивое, женское. Листочки круглые, но с зубками. Сережки глаз радуют, но тронь грубо – облетят. К месту легко приживается: то низенькой растет, словно сил нет, то к небу и облакам взлетает могучим, сильным деревом. И хоть веткой ее сажай, хоть семенем, хоть орешком – примется, вырастет… Вот завтра и спросим богов, достойна ли ты это имя носить…
– То есть как это достойна или нет? Не хочу другого.
– Спи уже, горемыка! Так и спросим. Мож тебе другое имя нужно. Богам виднее.
Ранним утром Добромир продолжил разговор, Ольга едва глаза раскрыла, а он тут как тут.
– Продолжу, чтобы ты осознала, какой шаг совершишь сегодня. Ибо никогда не будешь прежней. Твое имя не просто слово. Оно будет ключом твоим, с его помощью ты соединишься с родом человеческим, нашим родом. Благодаря ему ты будешь черпать силу, знания, мудрость, здоровье – из всего, что тебя окружает. Наши Предки возьмут тебя под свою защиту. Наши боги: Перун, Макоши – Великая мать, Даждьбог, Сварог, Велес – примут тебя. Отныне ты будешь обращаться только к ним. Понимаешь меня?
– Ты пугаешь меня, Добромир! – да, она читала и зазубривала имена богов славянского пантеона, и кто чем "занимался".
"Так и свихнуться можно, запросто!"
– Страх и почитание – это хорошо. Зазнайство ромейское уходит, чужой дух гордыни покидает тебя, – неожиданно улыбнулся старец, – Значит: не впустую я тебе вчера втолковывал. Но ты еще подумай – назад дороги не будет.
"Еще круче!" – Ольга начала закипать.
– И о чем мне нужно подумать?
– Готова ли ты принять новое имя и долю.
– Забавно! Я не могу ходить, чтобы уйти отсюда, а ты мне говоришь – думай и решай!
– Почему не можешь ходить? Встань и иди, – Добромир протянул Ольге чашу с отваром, та, немного подумав, все ж взяла и выпила залпом.
– Он еще издевается, – прошипела зло, вернула посудуу, спустила ноги с лавки. Странно, но на это не потребовалось особых усилий. Ольга с наслаждением ощутила кожей прохладу земляного пола, – Я могу вот так просто встать и идти, куда хочу?
– Можешь. Не боись.
"Гипноз мне не нужен!" – Ольга старательно отводила взгляд. Ей удалось сосредоточиться и успокоить себя: пронзающей боли и темноты беспамятства не будет. Она медленно, осторожно попыталась подняться. Волшебство – работали мышцы и суставы. Легко. Свободно.
"Вот сейчас закружиться голова, и я шлепнусь!"
Но не кружилось, не падалось. Девушка ровно стояла, словно не было многих дней прикованности к постели и страшных ушибов. Хотя… ей никто не говорил, что у нее что-то сломано или отбито… Как же так? Получается она просто лежала и, по неясным причинам, не могла встать? А сказочный старик напоил ее несколько раз отварами, погрузил в гипноз, и вот она здоровенькая стоит.
"Что за наваждение?!"
Первый шаг.
Робкий. Убедить себя – все отлично, она может ходить – не удалось. Маленький червячок сомнения грыз, а если точнее – пронзительно и заливисто подвывал где-то в глубине души: "Ты упадешь! Сумасшедшая! А-а-а!".
Второй шаг. Качнулась. На какое-то мгновение правая нога, что приняла на себя вес тела, словно потеряла стержень и стала ватной. Ольга даже присела, но выпрямилась. Удержала равновесие, повторила движение следующего шага. Встала. Замерла.
"Черт! Хоть бы лавка или столб какой был на пути!"
Но небольшая землянка вдруг визуально раздвинулась вглубь и ширь, стала огромной, скромная мебель оказалась в недосягаемости. Нет. Все осталось на местах, но ощущение беспомощности затопило вновь, мешая и не позволяя трезво судить о пространстве, играя с визуализацией.