Князья Эльдорадо
Шрифт:
– Задал ты мне задачку. У меня, между прочим, коробка на верфях строится. Тоже требует внимания.
– Внимания?! – взвился Илья. – Раскатываешь по Амстердаму, словно зажравшийся олигарх с оттопыренной нижней губой. Тьфу, смотреть противно.
– Чего выдумываешь? Аня, неужели я похож на чванливого нувориша, – Иван беспомощно глянул на девушку.
Она вздохнула:
– Если честно, то иногда замечаю у тебя спесивое выражение.
– Ой, ой, ой, что же делать? Критикуйте меня, делайте из меня шаржи, и я исправлюсь, ей-Богу.
– Иди ты, знаешь,
– Давайте еще раз пройдемся по основным пунктам.
Кошкин, штудировавший историю Нидерландов с помощью корабельного компьютера, наткнулся на некие факты, которые натолкнули на хорошую мысль. К примеру, он узнал, что в столице проживает начинающий философ Спиноза, оказавшийся, к его удивлению, выходцем из еврейской семьи, бежавшей из Португалии от инквизиции. Ивану пришлось потратить два дня драгоценного времени и пару десятков золотых гульденов, прежде чем он нашел Баруха Спинозу.
Пригласив его в гости и подкрепив просьбу энным количеством дензнаков, добился от философа согласия на посещение их особняка в ближайшее воскресенье.
Принимали будущую знаменитость по высшему разряду: столы ломились от деликатесов. Беседа сначала получилась скомканной и путаной. Спиноза никак не мог оправиться от знакомства с юфроу [3] Анной Хове. Видно, что бедный Барух еще не встречался с такой ослепительной красотой.
Иван с Ильей уже немного привыкли, но у них иногда непроизвольно дергался кадык и начиналось обильное слюноотделение. А что говорить о неподготовленном человеке. Парни переглянулись и принялись потчевать Спинозу хорошим французским вином. Философ пошел было на поправку и стал более четко воспринимать реальность, но дело неожиданно испортила Анна: бедный Барух впал в ступор, услышав от очаровательной хозяйки выдержки из разных философских учений, вплоть до Конфуция. Красивая, умная блондинка – зрелище не для слабонервных.
3
Юфроу – госпожа незамужняя (голланд.)
Загрузив невменяемого гостя в карету и отправив домой, Кошкин укоризненно заметил:
– Анечка, пошто так неосторожно? Европа чуть не лишилась светила философской мысли.
Красавица расхохоталась.
– Кто знал, что он такой чувствительный. Ванечка, пойдем погуляем по саду, – и решительно взяла его за руку, не забыв прижаться крутым горячим бедром.
Откровенные знаки внимания веселили окружающих. Негры с прислугой особняка заключали пари о сроках женитьбы хозяина. Даже Илья, неисправимый ловелас, всерьез стал докапываться до Ивана:
– Гляжу на тебя, Романыч, и диву даюсь, такая девушка глаз положила, а ты морду воротишь. Чего кочевряжишься?
Кошкин отмалчивался, в душе понимая нелепость ситуации, но перешагнуть через моральный барьер не мог.
Вся штука заключалась в том, что он наивно полагал: Анна девушка хоть и умная, но во взрослой жизни ничего не понимающая.
В таком ключе Иван и высказался красавице, когда она очередной раз приперла его к стенке. Анна, услышав сей бред, хохотала до слез:
– Господи, какой ты, Ванечка, у меня дурачок. Запомни, женщины – существа хоть и романтичные, но взрослеют гораздо раньше мужчин, не говоря уже о практических и хозяйственных делах. Неужели я тебе совсем не нравлюсь?
– Что ты, Анечка, совсем наоборот.
– Да? Тогда делай мне предложение, потому как проживание молодой девушки в одном доме с двумя холостяками компрометирует оную.
– Действительно, мы об этом не подумали, – смутился Иван.
Он встал на одно колено и, поцеловав красавице руку, сделал предложение по всей форме.
Радостно взвизгнув, невеста бросилась ему на шею:
– Любимый, конечно, согласна.
Иван сел на атласный диван, а Анна непринужденно устроилась у него на коленях.
– Теперь говори, как ты меня любишь, шепчи комплименты и всякие глупости. Дату свадьбы обсудим позже, – девушка прикрыла глаза. – Начинай, Ванечка, не томи душу.
Кошкин, запинаясь и немного стесняясь, стал мямлить, но потом вошел в раж от прерываемых страстных поцелуев, и речь его полилась плавно и красиво. Иван удивлялся сам себе – откуда что бралось.
Красавица млела, полузакрыв глаза, и чуть ли не мурлыкала.
В субботу к Кошкину в лабораторию ворвался Юсупов с замотанной рукой, стал бегать вокруг лабораторного стола и бессвязно верещать, типа: «О-оу, ну надо же, во дела…». Странное поведение друга заинтересовало Ивана:
– Мачо, успокойся, что случилось?
Тот вместо ответа стал тыкать замотанной рукой – на холстине проступало большое красное пятно.
Видя, что от напарника обычным способом ничего не добиться, Кошкин рявкнул:
– Капитан Юсупов, смирно! Доложите обстановку!
Илья на автомате встал во фрунт, глаза приобрели осмысленное выражение:
– Докладываю, час назад при монтаже сверлильного станка получил рваную травму ладони. Трос лопнул.
– Ну травма, ну трос, но это не повод для галдежа и индийских танцев.
– Командир, извини, получилось несколько сумбурно, – и Мачо освободил кисть от холстины. Иван в недоумении смотрел на его ладонь – чистая рука, нигде ни царапины.
– Шутки у тебя совсем плоские; наверное, здешний климат плохо влияет.
– Да что ты, Романыч, какие шутки, – заблажил Илья. – Видишь пятно на холстине. Кровищи было – ой-ей-й! Хорошо, у наших телохранителей малая аптечка под рукой оказалась. Замотали руку, остановили кровотечение, а сами монтажом занялись. Последний станок осталось на фундамент посадить. Я как раненый хожу вокруг, да советы даю. Потом чувствую, ладонь чесаться стала, ну и оголил руку. Глянул, а раны нет. Ты понял? У нас высочайшая степень регенерации. Пока я ехал к тебе, возникла мысля – давай у тебя палец отрежем и понаблюдаем, так сказать, процесс.