Князья Преисподней
Шрифт:
Когда Лидия наконец легла спать, не в силах больше сопротивляться усталости, она была уверена, что ей приснятся крысы. Или, того хуже, единственное едва различимое слово, прозвучавшее у нее в сознании: сударыня…
Но во сне она очутилась во дворе храма Вечной гармонии, куда из Шелкового переулка доносился приглушенный гул голосов и мягкий цокот копыт осликов, вышагивающих по дорожной пыли.
Холодало, и Лидия порадовалась, что на ней розовое шерстяное пальто с воротником из шиншиллы (но, кажется, пальто осталось в Оксфорде… в любом случае, не стоило надевать розовое с черным…). Вода в каменных чашах, где еще неделю назад плескались золотые рыбки, превратилась в лед. Ветер, весь день завывавший на горных склонах,
В темноте храмовой залы поблескивал ряд глаз, наводя на мысль о затаившихся драконах: там стояли адские князья в окружении терзаемых грешников. Ей почудилось какое-то шевеление, потом в конце длинного прохода, там, где находилась ведущая в сад дверь, промелькнуло бледное пятно. Лидия подошла к порогу, хотя инстинкт и подсказывал ей, что надо бежать.
Не бойся.
— Симон?
Изнутри не донеслось ни звука, только ветер стонал в стропилах. Храм был точно таким, каким она его запомнила во время экскурсии с Паолой и баронессой Дроздовой, даже рыжая собака все так же спала, свернувшись клубком в углу рядом с алтарем бога войны, а свисавшие с потолка ленты пожелтевшей бумаги развевались на сквозняке, обретая сходство с призрачными руками. Лидия сделала несколько шагов по истертым плитам пола и попала каблуком в щель. Проклятье, ей не обойтись без фонаря…
Но это сон, а значит, фонарь ждет ее на алтаре пятого князя, того, который ведает огромной молотилкой…
Фонарь действительно стоял на алтаре. Рядом с ним лежала коробка спичек. Лидия зажгла фитиль и прикрыла стеклянную дверцу, ощутив вдруг прилив благодарности к крохотному пламени, чье тепло согрело ее замерзшие пальцы. Затем она повернулась, высоко поднимая фонарь.
И ничего не увидела. Хотя она готова была поклясться, что еще мгновение назад кто-то стоял справа от алтаря бога войны, прячась в длинных шевелящихся тенях от свисающих свитков. Кто-то худой и очень старый, кто терпеливо наблюдал за ней. Кто-то, кто знал ее имя.
Теперь там никого не было. Не желая расставаться со сном, Лидия обошла храм, заглянула во все темные уголки, пугая светом фонаря пауков и сверчков.
И ничего не обнаружила. Храм Вечной гармонии был так же пуст, как и окованный латунью сундук Исидро, надежно упрятанный в подземелье соседнего банка.
20
Так как на следующий день, в пятницу, проводился посольский совет, на котором обязан был присутствовать и японский военный атташе, Лидия приняла присланное от баронессы приглашение на чашку утреннего кофе. Несмотря на присущие ей властность и самодурство (ходили слухи, что она не раз прохаживалась хлыстом по спинам слуг), баронесса Дроздова была способна на проявления доброты и понимания, поэтому тем утром к их компании присоединилась только Паола Джаннини. И все же, отправляясь в гости, Лидия приготовилась изобразить приступ головной боли на тот случай, если в оранжерее российского посольства вдруг обнаружится госпожа Шренк.
За приторными пирожными и тугими, как резина, блинами зашел разговор о театре. Госпожа Дроздова получала газеты из всех европейских столиц и могла со знанием дела рассуждать о постановках в Ла Скала и Парижской опере. Не обошли вниманием и убийство у Эддингтонов, дело о котором собирались передать в суд уже на следующей неделе.
— Так больше ничего и не выяснили? — спросила Паола. — Сэр Грант, должно быть, в отчаянии!
— Да уж, в отчаянии! — баронесса стряхнула с пальцев сахарную пудру. — Говорили, что он приходил к сэру Джону, кричал на него, рвал на себе волосы и даже рыдал, но это, похоже, не помешало ему и дальше наведываться в одно заведение в китайской части города.
— Но не может же он…
— Дорогая моя, ваша невинность заставляет меня восхищаться
— А мадам Шренк не сообщила, что меня сопровождал не только граф, но и профессор Карлебах и половина японского полка в придачу? Думаю, об этом она забыла.
Лидия оборвала себя и положила на край блюдца крохотный кусочек хлеба, по которому она вот уже пять минут размазывала икру, потом добавила слегка дрогнувшим голосом:
— Желаю мадам Шренк никогда не узнать, каково это — чувствовать себя взаперти… в ловушке… когда оставаться в гостинице просто невыносимо…
Что-то подобное говорила ее школьная подруга Мэри Тисборо, потерявшая брата, и Лидия понадеялась, что сейчас эти слова окажутся уместными. Но воспоминания о крысах в шахте, о бесплотном голосе на краю сознания с внезапной силой нахлынули на нее, и ей пришлось отложить треугольный хлебец, чтобы скрыть дрожь в руках. Что ж, вдовство хотя бы позволяет ей не прикасаться к сомнительным шедеврам дроздовского повара…
— Дорогая моя, — Паола взяла ее за руку. — Вы могли бы позвать одну из нас.
Лидия кивнула, пытаясь отвлечься от мыслей о пришедшем из темноты шепоте, и пробормотала срывающимся голосом:
— Токийский университет нанял профессора Карлебаха продолжить восточную часть исследований, которые вел…Джейми, и он предложил мне присоединиться. Я подумала, что поступлю правильно…
— Так и есть! — баронесса, перегнувшись через стол, взяла ее за вторую руку. — Хильда Шренк — старая мегера, и она бесится с тех самых пор, как вы не приняли приглашение на прогулку от этого дурня, Алоиса Блюхера. Он ведь ее двоюродный брат и отчаянно нуждается в богатой невесте. А мистер Вудрив только вчера сказал мне…
— Не говорите об Эдмунде Вудриве, или я закричу, — перебила ее Лидия. — Но что касается прогулки — да-да, сегодня я чувствую себя намного лучше, спасибо, — то не могли бы мы этим утром еще раз посетить храм Вечной гармонии в Шелковом переулке? Он приснился мне, — пояснила она в ответ на замечание баронессы, что храм Неба, с его девятью террасами и необычной круглой конструкцией главного здания, в архитектурном отношении намного интересней заброшенной часовни, затерявшейся среди хутунов.
— О чем же был сон? — спросила Паола, но баронесса прервала ее.
— Сны — чепуха. В комнатах горничных я постоянно нахожу глупейшие гороскопы и сонники, словно в мире нет других, более полезных книг. Я пытаюсь просвещать их, но упрямство низших классов порою просто невообразимо.
Тем не менее, она звоном колокольчика вызвала слугу и приказала нанять рикш, а также прислать к ней Меньшикова и Коршикова, тем самым взяв на себя все заботы о предстоящей поездке.
Лидия не знала, что именно она надеется увидеть в храме, но все утро ее терзало растущее беспокойство. Что случилось с Исидро и Эшером? Она не была склонна к фантазиям, но все же обладала достаточно развитым воображением. Несложно было представить, что Исидро не смог выбраться из шахт Шилю и остался там, под толщей земли, которая и не давала ему связаться с ней во сне, как он обязательно поступил бы в иной ситуации.