Коан Янг 2
Шрифт:
Огромный зал, похоже, арендовался ей самой. Он принадлежал старинному замку, реконструированному после жестокой бомбардировки Японии во Второй мировой войне. Реставрация длилась семь лет и завершилась в восьмидесятых. Тогдашний губернатор заявил о намерении сделать из замка памятное место, и в девяностых здесь открыли музей, простоявший вплоть до прошлого года. Затем его выкупили по приличной цене, а теперь сдают в аренду отдельные комнаты. Поразительно, сколь бесценность исторического места уничтожается деньгами. Не удивлюсь, если однажды увижу здесь бестолковый супермаркет.
– Добрый день, профессор Монтгомери, – поприветствовала я.
– Здравствуй, Коан.
Хм, выходит, не так официально?
– Проходи, не стесняйся.
Я
– Неужели я одна из всего города, кто пришел? – спросила я.
– Уатэ никогда не включался в список городов, куда мы направляли преподавателей, – сообщил профессор. – Уверена, не завладей Академией Зверь, к годам так семидесятым мы бы обратили сюда свой взор. Если бы мы только знали, какого способного ученика вырастит Уатэ…
Сказав это, она вновь улыбнулась мне. Я была польщена комплиментом и поклонилась. Монтгомери демонстративно осмотрелась.
– Старинный замок, – протянула она, – столько горьких событий хранит в себе это место, и сколько бы еще хранило… Знала ли ты, что после буржуазной революции даймё потеряла свой величественный статус и лишилась этого замка? Им, конечно, дали больших денег, но военную мощь и былую власть самурайской элите никакой суммой было не перекрыть. Замок перешел во владение величественному клану, и какое-то время в нем прожило несколько поколений. Когда началась война, владельцы замка покинули страну, и в нем разместили опорный военный пункт. Во время бомбардировок от этого места мало что осталось. Сохранилась лишь башня да парочка стен. Затем реконструкция, восстановившая все до мелочей, и музей.
– Я знала историю замка, – сказала я, – но в двух-трех предложениях. Без деталей. Кто, интересно, выкупил целый музей и зачем?
Профессор Монтгомери по-матерински улыбнулась, проведя ладонью вдоль каменной стены.
– Его выкупила я.
Глаза округлились как два блюдца.
– Вы? – удивленно повторила я. – Но… для чего?
– Как я сказала, замок перенасыщен горькими событиями, и кровь с этих стен никогда не отмыть. Энергия Ши-Ян – это энергия каждого кирпичика, каждого предмета. Ярость, печаль, радость, страх… Когда я рассматривала помещения для занятий, любопытства ради заглянула и сюда. Одного прикосновения хватило, чтобы понять, сколько боли здесь сосредоточено.
Я вспомнила, как случайно коснулась старинного комода Фицрой Хэбер. Отрывки страдальческих воспоминаний, сотней кадров сжегшие мое сердце, нескоро восстановят режущую рану в душе. Да, некоторые вещи просто кричат той многовековой болью, от которой не могут избавиться. Я не стала касаться стены и недоуменно посмотрела на профессора.
– Как вы справляетесь? – спросила я. – Неужели вам не больно?
– Человек – это сосуд, – ответила она. – Бывает сосуд хрупкий, бывает крепкий. Если человек сильный, его ничто не сломит. Нельзя влить в дырявый стаканчик кипяток и не обжечь руку. Так же и в магии Ши-Ян. Чужие воспоминания губительны, если сосуд, через который ты их пропускаешь, не подготовлен и слаб. Особенно воспоминания подобных мест, где страдания будто бы взяты за основу. Страдания, к слову, содержат в себе энергию и радости, и печали, и страха. По большому счету, в любой энергии найдется отголосок другой, поэтому важно всеми четырьмя энергиями владеть в превосходстве. Этому и обучают в Академии.
– Да, научиться мне предстоит многому, – согласилась я. – Так вы намерены избавить замок от всех воспоминаний?
– Нет, – покачала она головой. – Не в моем праве лишать места той памяти, что навсегда увековечена в земле. Но как магам, нам разрешено пользоваться
– Что вы имеете в виду? – уточнила я. – Боль – моя главная энергия?
– Да, Коан. И это нормально. По моей статистике, у многих людей энергия Боли главенствующая. Проблемы в семье, с друзьями, отсутствие самореализации, разбитое сердце… Это все элементы жизни, – пожал профессор плечами. – Для некоторых – неотъемлемая их часть, определившая мировоззрение. В Кодексе Академии говорится, что для познания высшей точки магии Ши-Ян необходимо начать обучение с той энергии, которая преобладает в студенте. Нужно развить ее и научиться контролировать. Вызывать и прогонять. Это мелкие шажки к укреплению твоего сосуда.
Она пересекла зал и остановилась напротив меня, с пониманием заглянув в глаза.
– Боль не приговор. Что бы ни произошло в твоей жизни, научись направлять ее в нужное русло. Контроль чувств – это не дар, а приобретение, посему я и выбрала этот замок. Здесь столько боли, сколько нам понадобится для занятий.
Это прозвучит странно, но, пусть я и удивилась вердикту, в глубине души я всегда понимала, что моя жизнь сопровождается болью. Уход мамы, болезнь дедушки, отсутствие отношений, скрытный образ жизни и невозможность поделиться ей с остальными. До встречи с Мизуки я и друзей-то заводить боялась – думала, опасно. То же касалось отношений, пока я не встретилась с Хорхе, который оказался призраком далекого прошлого. В какой-то момент своей жизни из жизнерадостной девочки я превратилась в одинокого волка. Не замкнутым, не боящимся общения и поисков друзей, а скрытным человеком. В некоторой степени параноидальным.
К счастью, Мизуки дала сдвиг. Видимо, я очень благодарна встрече с ней, раз постоянно об этом говорю.
Но до вердикта мне казалось, что боли в моей жизни стало меньше. Девять месяцев тренировок не могли развеяться как пепел на летнем ветру. Неужели я полна страданий настолько, что такого количества времени недостаточно?
– Во всяком случае, ты не похожа на человека, который хотел бы ставить окружение в курс своих проблем, – с прищуром заявила профессор Монтгомери. Она смерила меня оценивающим взглядом и добавила: – Ты изменилась со времен нашей последней встречи, Коан Янг. Твоя осанка, твой взгляд, аура… В тебе появилась та сила, которой не было даже в момент изгнания Зверя.
– Тогда мне помогли жители города, – сказала я. – Одна я бы точно не справилась.
– А сейчас ты бы претендовала на сражение, – заметил профессор. Монтгомери дотронулась до моего плеча и с минуту молчала. – Да… да… Силы Ши-Ян в тебе так и хлещут… – с перерывами бормотала она. – Удивительная мощь. Ты тренировалась?
– Да, – гордо кивнула я.
Профессор убрал руку, обернулся и проследовал к столу.
– Спешу обрадовать, феноменальные успехи. Около тридцати двух процентов твоего тела способно чувствовать энергию Ши-Ян без необходимости движения. Как тебе известно, исполнение нашей магии не требует движений руками или ногами, хватает взгляда. Но если маг еще слаб, одного взгляда недостаточно. Девять месяцев назад твой показатель составлял примерно семь процентов. Из них пять – мышцы. Ты изменилась в лучшую сторону, Коан. Ты закалялась?
– Да, – мгновенно растерялась я ее вопросе. – Как вы узнали?
– Твои мышцы реагируют иначе. Сосуды, ведущие к сердцу, стали крепче. Психика, к слову, тоже. Это заслуга, разумеется, не одного закаливания. Толк от учебников по айки, гэй и усин также сыграл большую роль.
– Вы это прочли по одному прикосновению?
Профессор скромно кивнул.
– Однажды и ты овладеешь данным умением. Всему свое время.
Она попросила меня подойти к столу, на котором в ряд выстраивались разные предметы. Горящая свеча, стакан воды, статуэтка, карандаш и глиняной горшок с землей.