Кобра
Шрифт:
Он легко прошел по коридору, разговаривая с ними через плечо, и исчез за дверью. Через секунду раздался стук чашек, и Малчек повернулся к Клер.
Ледяной холодок пробежал по его спине.
Клер не отрывала глаз от зеркала. Их взгляды встретились. Ее губы слегка приоткрылись, и он не смог бы сказать, где кончалась белизна ее платья, а где начиналась кожа, – в ее лице не было ни кровинки.
– Он… Майк… – она мучительно боролась с собой, а он не знал, как помочь, что сделать или сказать, чтобы сломать оковы на ее голосе.
Малчек
– Это он… Это он… Он заикался… его уши, его спина… я видела его в зеркальце заднего вида…
Слова потоком хлынули из нее. Она не успевала произнести их достаточно быстро, но ему больше ничего и не требовалось. Он схватил ее за локти.
– Уходи из дома, – скомандовал он тихим голосом, – иди на улицу и садись в машину.
Она одеревенела от страха.
– Иди, Клер, иди, – он подтолкнул ее одной рукой к двери, пытаясь достать другой рукой револьвер, но не успел.
Дверь справа неожиданно распахнулась и оттуда показался Эдисон-Хоскинс.
– Ну-ну, не торопитесь. К-кофе подан. Заходите в комнату.
Рука Малчека замерла на полпути к кобуре, его глаза уперлись сначала в лицо Эдисона, затем в автоматический пистолет, который тот держал в руке. В гостиной было гораздо светлее, чем в коридоре. Лучи солнца упали на лицо в дверном проеме, и Малчек увидел, что «синяк» под глазом немного размазан, а «царапина» наполовину исчезла. В полутьме коридора грим был достаточно убедительным, но не сейчас. Чтобы довершить произведенное впечатление, Эдисон свободной рукой снял с головы мягкий седой парик. Под ним оказались его собственные короткие и темные волосы, плотно прилегающие к пропорциональному черепу. С помощью языка и тыльной стороны левой руки он выплюнул изо рта подкладки, которые заполняли его щеки и приглушали голос до старческого хрипения.
– Чтобы вы наконец меня узнали, мисс Рэнделл, – улыбнулся он.
Клер рядом с Малчеком придушенно всхлипнула, возглас застрял где-то глубоко в ее горле. Этот звук разрывал Малчеку сердце, но он не осмелился шевельнуться. Он видел, что Эдисон был наготове, напряженный и возбужденный. До предела опасный, но почему-то медлящий, чего-то ждущий, чем-то наслаждающийся. Чем? Чего он ждет? Что бы это ни было, но даст ли им это шанс?
– Я предложил вам к-кофе, и вы выпьете его. Здесь. Проходите.
Пистолет в его руке указал на дверь и голос как тонкая проволока втянул их внутрь. Они вошли в гостиную. Эдисон на секунду остановил Малчека, чтобы вытащить револьвера из-за его пояса, затем несильно подтолкнул его вслед за Клер.
На круглом столике в центре комнаты стоял поднос с кофейником. Повинуясь еще одному взмаху оружия. Клер и Малчек сели на старую пыльную тахту, которая, скособочившись на согнутых ножках, стояла в оконной нише. Эдисон смотрел на них сверху вниз, стоя за столом, и кинул свой парик, как дохлую летучую мышь, рядом с
– Я справлялся о тебе, Малчек, – сказал он спокойным голосом, поднимая тяжелый серебряный кофейник и разливая кофе в три чашки. – Я предпочитаю знать людей, против которых играю. У тебя потрясающее прошлое.
Малчек ощутил, что Клер начала трясти дрожь, и он взял ее за руку. Жест не укрылся от Эдисона, его пристальный взгляд стал острее.
– Знаешь ли ты, с кем рядом сидишь, моя дорогая? У этого человека на счету больше жертв, чем даже у меня. Сколько их было, Малчек? Восемьдесят семь или восемьдесят девять?
Малчек ожидал, что Клер уберет свою руку, но почувствовал, что она сжала ее еще крепче.
– Перестань, Эдисон, – сказал он хрипло голосом, срывающимся от старой и усталой злости. – Отпусти ее! Я ее увезу, она начнет новую жизнь, и я позабочусь о том, чтобы она никогда не опознала тебя. Она больше не будет для тебя угрозой, никогда. Клянусь тебе.
– Ах, к сожалению, слишком поздно, но ты, и вправду, говоришь серьезно. На самом деле, – удивленно сказал Эдисон.
– Да, серьезно. Ты это знаешь.
– Я вижу, – он спокойно повернулся, не спеша накладывая сахар и наливая сливки, зная, что Малчек не двинется с места, пока не услышит ответа.
Затем он снова обернулся к ним, пистолет замер в его руке.
– Значит, история в газете не была уткой? Ты ее в самом деле любишь? Ну-ну. Жаль, что такое чувство ничем не з…завершится.
– Увидим.
– Нет, это я увижу. Боюсь, ты будешь слишком мертв, чтобы вообще что-либо видеть. Если только ты, конечно, не веришь в привидения. Я не верю.
– Ты просто не можешь себе этого позволить.
– Избавь меня от своих едких з…замечаний. Я просто хотел взглянуть на тебя прежде чем отправить на тот свет. Ты не произвел на меня впечатления.
– Ты на меня тоже.
– Что ж, назовем это всеобщим разочарованием. Скучная вечеринка. Жаль, очень жаль. Всегда как-то надеешься на драму время от времени.
– Вот именно.
– Тем не менее, раз уж мы все здесь, давайте будем вежливы по отношению друг к другу.
Эдисон направился к Клер с чашкой кофе. Малчек, подождав, когда тот подойдет поближе, выбил чашку ногой из его руки и кинулся вперед. Но ему не удалось двинуться дальше глушителя, упершегося ему в грудь.
– Сядь, легавый! – злобно сказал Эдисон.
Малчек сел, опустив руки между колен. Кофе растекался вокруг осколков чашки по старому турецкому ковру, пятно почти касалось его ботинка.
– Как я и предполагал, ты потерял быстроту реакции, разве не так? – заметил Эдисон. – Слишком много времени проводишь за столом. Я, между прочим, себе этого не позволяю. Упражняюсь два раза в неделю в спортзале и в тире. Если уж берешься за работу, надо ее выполнять хорошо. А ты, похоже, об этом позабыл.