Кобыла-охранница
Шрифт:
Тут я заметила кое-что, что, как подсказывал мой «богатый медицинский опыт», должно было сработать как надо. Ударом ноги с разворота я распахнула дверь, и обернувшийся на источник шума охранник тут же получил в башку пустым кислородным баллоном. Слава богиням, шлем спас пегаса от потери мозгов. Он пошатнулся и начал падать, я схватила его своими копытами и магией и затащила в свою палату. Второй удар по голове полностью обезвредил охранника. Предварительно сняв с него чёрную усиленную броню и забрав пистолет, я положила его на кровать и привязала к ней ремнями. Затем воткнула трубочку от капельницы ему в рот и открыла подачу лечебного зелья. Что
Я влезла в его броню, запихав внутрь как можно больше гривы. Мне не трудно было спрятать мой компактный рог и я надеялась, что никто не заметит, что мои «крылья» сделаны из ткани. Это и не должно было быть хорошей маскировкой, пока она работает. С пистолетом в кобуре и дубинкой на поясе я чувствовала себя почти хорошо.
К сожалению, моя свобода совсем не помогла оправиться после пуль в голове. Я пробиралась через подземные туннели базы Мирамэйр, проходила через секции, которые явно были повреждены взрывом жар-бомбы. Пол одной из комнат был проломлен, открыв моему взору несколько бетонных труб. Щелчки из моего ПипБака заставили меня задуматься, куда они ведут. Я улыбнулась, гадая, был ли Анклав настолько сумасшедшим, чтобы исследовать радиоактивный кратер на наличие тайных входов на их секретную базу.
Ага! Дверь с охранником. Это значит, что там есть что-то полезное, или по крайней мере что-то достаточно важное, чтобы это охранять. Он терпеливо глядел вперёд, хотя по выражению морды было видно, что ему скучно. Я рысью подбежала к нему и встала так же, как он, с другой стороны от двери.
— Ну что, скучаем?
— Ага, — сказал он со вздохом.
— Не могу поверить, что они заставляют нас охранять это, — пробормотала я.
— Я знаю. Они должны как можно скорее разобраться со всей этой чертовщиной. Не похоже, что эта Кобыла-Охранница может быть для них угрозой, — сказал он, утомлённо зевнув. Тут он посмотрел на мои «крылья»… мой ПипБак… мою ухмылку. На автоматический пистолет, прижатый к его виску, затем сглотнул и пробормотал:
— Вот чёрт.
Я заставила его открыть дверь, и мы вошли в какой-то высокотехнологичный ремонтный отсек. Связав пегаса куском провода и заклеив рот изолентой, я забрала у него автоматический пистолет. Теперь у меня появилось время осмотреть то, что он охранял.
Признаю, я могла быть иррациональной, когда речь шла о вооружении. Моё сердце до сих пор грела одна мысль о дробовике АФ-88 «Айронпони». В отсеке лежало два боевых седла, настолько смертоносных, что при первом взгляде на них я почти кончила. Меня приводило в восторг всё, от четырёх гладкоствольных пушек и отполированных бронепластин и до безумного скорпионьего хвоста сзади. Если бы у меня было хоть малейшие понятие о том, как ими пользоваться, это осчастливило бы меня до конца жизни. Но к несчастью, эта броня была специально спроектирована для умевших летать пегасов.
«Агент Лайтхувз» — было написано на одном седле, «Сержант Винд Виспер» — на втором. Если я не могла их использовать, то уж точно не могла позволить использовать их против меня. Я посмотрела на полки, полные Чудо-клея, изоленты, металлолома и скипидара, а потом на связанного пегаса и улыбнулась.
— Интересно, сколько всего я успею наделать за пять минут…
Четыре с половиной минуты спустя я, предварительно убедившись, что эту силовую броню нельзя будет использовать в ближайшем времени, и что я задолжала Анклаву кругленькую сумму за ремонт, вышла из отсека.
Я выглянула из-за угла, увидела ещё одну охранницу и медленно пошла в её сторону. Кобыла посмотрела на меня, и её зрачки тотчас расширились. Я узнала её, именно эта пегаска, благодаря мне, несколько часов назад оказалась крепко-накрепко приклеена задницей к полу. От её хвоста остался лишь жалкий огрызок. Я выхватила свой пистолет быстрее, чем она.
— Привет. Я уже говорила это и снова повторю. Я не хочу убивать тебя. Мне нужны лишь ответы.
Я узнала это зловоние, доносившиеся из-за двери. Чуяла его несколько часов назад.
— Открой дверь.
Она сглотнула.
— Не могу. Она закрыта, и у меня нет ключа.
Я осторожно вытащила её пистолет из кобуры, пополняя свой арсенал, потом посмотрела на замок. Сомневаюсь, что смогла бы взломать его, следя при этом за пегаской. Взглянув на охранницу и сжав губы, я взяла пистолет в рот и сосредоточила весь свой телекинез на замке. От напряжения у меня заслезились глаза. Раздался щелчок, и дверь открылась.
— Ну вот. Заходи, — сказала я, снова взяв пистолет в захват телекинеза.
Дверь открылась, и волна смрада накатила на нас. Я заметила, как охранница поморщилась от отвращения, задрожала, и, в конце концов, её вырвало от вони. Сразу видно, что она не была в «Пони Джо». Я ткнула её в круп пистолетом, когда она шагнула в кладовую, переделанную под тюрьму. Пол-дюжины камер, в каждой из которых сидело по рейдеру с пеной на губах, они тут же бросились в нашу сторону, натягивая ремни, которыми они были связаны. Их зловещий смех наполнил комнату. Некоторые из них давным-давно сжевали свои собственные языки и губы и приветствовали нас кровавыми улыбками, глядя в след пожелтевшими глазами. Это была конечная стадия превращения в рейдеров. Если они не могли съесть кого-то другого, они съедали самих себя.
Меня больше интересовала желтовато-коричневая пегаска, привязанная к дыбе. У неё не было крыльев, их ампутировали, а вместо кьютимарки у неё был круглый шрам и контур облака и молнии. Шрам выглядел старым, а ампутация — совсем свежей. Она заметила меня и начала дрожать. Мою пленницу снова затошнило.
— Пожалуйста… пожалуйста… не надо больше иголок, — обречённо взмолилась она. Я посмотрела на поднос, на котором лежало несколько больших шприцев. В нескольких из них была кровь.
— Освободи её! Сейчас же! — приказала я своей пленнице, которая была достаточно сообразительной, чтобы понять, что я была в прекрасном настроении, чтобы запихать её в ближайшую камеру. Пурпурная пегаска поторопилась освободить светло коричневую заключённую.
— Что случилось с твоими крыльями и кьютимаркой? — мягко спросила я.
Я заметила, как гримаса боли исказила её лицо. Она не собиралась отвечать, да и что бы я сделала, если бы она ответила? Оторвала бы крылья моей пленнице?
Заключенная всхлипнула:
— Это из-за моего шрама… клеймо для тех, кто покидает Анклав. Я — дашит.
Как только её освободили, она сделала несколько неуверенных шагов.
— Что они делали? — снова спросила я, прижимая пистолет к затылку своей пленницы.