Кочевники поневоле

Гелприн Майкл

– Так ты согласен? – донеслась до него, наконец, несколько раз повторенная фраза.

– Нет, – сказал Джерри. – Я не согласен. Кто-нибудь может меня застрелить?

– И не надейся, – насмешливо произнёс тот, первый, по имени Франсуа. – Стоило с тобой возиться столько времени, чтобы потом пристрелить. О девушке хотя бы подумай.

Джерри подумал о девушке. Бланка, её зовут Бланка. Воспоминания давались с трудом, они терзали его, ранили. Он обошёлся с Бланкой нехорошо. Или она с ним, Джерри не помнил и не хотел вспоминать.

– Я не

согласен, – повторил он и завалился на бок.

Сознание ускользало от него, мысли путались. Тело безостановочно и методично истязала, грызла выматывающая боль.

– Я уговорю его, – сквозь окутавший голову болевой кокон услышал Джерри. – Дайте мне только время.

«Это Бланка собирается меня уговорить, – понял Джерри. – Бессмысленно, подумал он и отпустил сознание прочь».

– Как её звали? – Бланка потянулась на цыпочках, сорвала с яблоневой ветки цветок, растерянно повертела его тонкими пальцами.

– Хеттой. – Франсуа окинул взглядом цветущий яблоневый сад. – Я никогда не был в позднем мае, – сказал он. – Не знал даже, что это настолько красиво. Хетту убили у меня на глазах, пуля угодила в лицо. Я часто просыпаюсь по ночам, когда вижу её, залитую кровью, в кошмарах.

– Сколько же людей погибло, – обречённо проговорила Бланка. – Знаешь, он всегда был против войны.

– Кто «он»?

– Джерри. Пытался не допустить её, остановить, я видела.

– Я тоже кое-что видел, – со злостью бросил Франсуа. – Прости, – осёкся он. – Ты его любишь?

Бланка задумчиво покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Думала, что люблю. Тогда, раньше. Сейчас нет. Но я задолжала ему, он многое хотел сделать. Для меня, в том числе. Даже в тот день, когда всё уже было предрешено, он пытался спасти моих родителей. А потом… – Бланка устало махнула рукой. – Потом, когда всё завертелось, он уже ничего поделать не мог. Я не оправдываю его. Хотя… Хотя, наверное, оправдываю. Так или иначе, сегодня вечером постарайтесь поговорить с ним опять.

– Ладно. – Франсуа провёл ладонью по яблоневому стволу. – Всё будет хорошо, – улыбнулся он. – На островах мы все заживём по-другому. Без войн, без крови. Ты ведь знаешь Курта, он не стал бы врать.

– Да, – механически подтвердила Бланка. – Курт врать бы не стал.

– Послушай, погорелец. – Курт, скрестив ноги, уселся напротив июлита на землю. – У меня к тебе предложение. Ты доставляешь нас на архипелаг. Неважно куда, на любой остров, хоть на ближайший, дальше мы доберёмся сами. Там, если будешь настаивать, я тебя застрелю, даю слово. Ну как, согласен?

Джерри меланхолично смотрел в небо. Ему ничего не хотелось, и выслушивать планы этого парня – в особенности. Жизнь по ошибке задержалась в нём. Упав с той высоты, на которой был, он разбился, Джерри понимал это ясно, отчётливо. Влачить нищенское существование на островах или где бы то ни было он не собирался. И помогать жить кому бы то ни было – тоже.

– Оставь меня, – попросил

он. – С меня довольно, я больше не хочу, не желаю ничего делать. Вы напрасно возились со мной.

– Хорошо. – Голос у Курта стал вдруг очень серьёзен. – Я больше не стану тебя уговаривать. Однако в последний раз ты меня выслушаешь. Там, на севере, в обилии водятся морские звери. Разные – здесь, у материковых берегов, таких нет. За шкуру каждого из них твой усатый знакомец из «Галактико» обещал платить пятикрат против обычного.

Джерри вздрогнул. Последняя информация против воли заинтересовала его.

– Откуда ты знаешь про «Галактико»? – быстро спросил он.

– Да вот знаю, – Курт невесело усмехнулся. – Этот усатый – муж моей жены. А скорее не муж, а так…

Джерри заморгал от удивления:

– Как зовут твою жену?

– Снежана Федотова. Да какая разница, как её зовут. Ты, с твоим вертолётом, за год станешь самым богатым человеком на архипелаге. Закупишь на ярмарке шкуры и перепродашь, когда здесь настанет зима. Что, не веришь? На, посмотри.

Курт вытащил из-за спины и развернул в ладонях ношеный потёртый полушубок, небесно-голубой с чёрными кляксами.

– Это из шкуры моржа, – пояснил он. – Через твои руки прошло множество пушнины. Что, видал когда-нибудь такого зверя?

Джерри протянул ладонь, осторожно потрогал мех. Забрал у Курта полушубок, тщательно осмотрел. Поднял глаза: впервые за всё время в его взгляде Курт увидел заинтересованность.

– Какую долю ты хочешь? – дрогнувшим голосом спросил Джерри.

Курт усмехнулся, поднялся на ноги, протянул руку и помог Каллахану встать.

– Договоримся, – обронил он. – Когда мы сможем лететь?

Джерри повернулся к вертолёту, осмотрел его, будто видел впервые в жизни.

– Если я не потерял навыки, – хрипло проговорил он, – то хоть завтра.

Забравшись в кабину, Джерри завёл моторы. С минуту прислушивался, ловил ухом привычный некогда звук. Затем махнул рукой остальным.

Патрик запрыгнул в салон. Протянув руку, втянул Курта, за ним Франсуа.

– Что ж ты стоишь, залезай, – улыбнулся он Бланке.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Я не полечу! – крикнула она. – Удачи вам!

– Как не полетишь? – опешил Патрик. – А что же ты будешь делать?

Бланка смахнула со лба ставшие непослушными от поднятого винтом ветра пряди:

– Пойду в лето. Возможно, мои родители ещё живы.

Она отвернулась и побрела к лесной опушке. Патрик заколотил кулаком в стенку кабины.

– Глуши мотор! – заорал он. – Бланка не хочет лететь.

Джерри послушно выключил двигатели. Равнодушно пожал плечами: ему это было безразлично. Октябрит прав, думал Джерри. Год-другой, и если поставить дело с толком, он снова сможет возвыситься. На этот раз не по праву рождения, а благодаря деловой смётке. Только бы Ловкач к тому времени был ещё жив, и тогда у Джерри будет шанс с ним сквитаться.