Код красный
Шрифт:
— Ты прикалываешься?
— Нет, — она недоуменно нахмурилась.
— Да прикалываешься же!
— Нет! — рявкнула она и снова стало тихо.
Что здесь вообще происходит?! Продолжая сверлить его хмурым взглядом, Печенька отбросила с лица рыжий локон и спрятала руки в карманы толстовки. Не отвернулась, не стушевалась. Уверенная, собранная, такая же, как всегда. Но что, мать её происходит? Борьба взглядов не прекратилась. В горле запершило и Люк хрипло откашлялся. Нужно же хоть что-то сказать, да?
— Что… Что ты имеешь в виду? — он нервно поскреб затылок. — Ты забыла, куда деть язык? У тебя давно никого не
Боже, каждое слово, как шаг по тонкому льду. Печенька, кажется, нахмурилась ещё больше.
— О чём ты?
Если она продолжит так хмуриться, лет через десять у неё на лбу проляжет канава.
— Ты меня поняла.
— Нет, не поняла, — она поморщилась. — У меня вообще никого не было.
А это уже даже не смешно. Люк уронил руку и спрятал в карман джинсов.
— Как это не было?
— Да просто не было и всё! Ни парня, ни тем более… — она многозначительно замолчала.
Что-о-о?!
— В каком смысле? — глаза снова сами собой расширились.
Печенька устало посмотрела в небо.
— Боже, Люк, ты же не тупой, — она вздохнула и зажала пальцами переносицу. — Не заставляй объяснять очевидное.
Терпение уже начало выкипать из кастрюльки. И это она ещё психует? Серьёзно?!
— Да нет уж, давай-ка ты объяснишь! — Люк развёл руками и хлопнул себя по бёдрам. — Почему не было? Как это вообще возможно? Тебе же девятнадцать!
— И что? — припечатала Джекс. — По-твоему возраст — это аргумент?
И то, что это бред.
— Ты умная, красивая и до сих пор никого не нашла? — он сделал шаг к ней. — Хочешь, чтобы я повёлся на этот стёб?!
— Ты издеваешься?
— Это ты издеваешься!
Она резко прочесала пальцами волосы и уперла кулаки в бока. В солнечном сплетении появилось странное чувство. Где здесь подвох?
— Ты вообще хорошо меня помнишь?! — она отступила на шаг, но тут же вернулась и вытянула вперед руки. — У меня веснушки даже на пальцах, — демонстративно покрутила в темноте ладонями. — И последние семь лет я ходила то с брекетами, то с резинками, то с капами, то с ретейнерами! Кому нужен веснушчатый гном, у которого по зубам можно узнать дневное меню?!
Сарказм злобно прозвенел в воздухе, и снова стало тихо. Печенька отвернулась, конвульсивно запустила пальцы в волосы и так и осталась стоять. Люк поражённо уставился в худую спину. Осознание накатило ледяной волной и вылилось за шиворот, заставив поморщиться.
Она серьезно. То есть… она и правда говорит серьёзно.
Он чудом удержался, чтобы не присвистнуть, мысли в голове смешались в кашу. Джекс опустила руки, и слабый ветер подхватил её волосы.
Выходит, всё это время попытки соблазнить Арта были вообще первыми попытками в её жизни. Как это уложить в голове? Нереально. Просто нереально. Да, Джекс Айеро была забавным подростком, но всегда казалась хорошенькой. У неё сильный характер и харизма. Еще и эти веснушки… И чёрт бы побрал школьные годы, но неужели сейчас все её однокурсники — настолько близорукие тупицы?
Люк не сдвинулся с места. Его словно приморозило к земле, ноги превратились в колоды. А Джекс наоборот отмерла: запрокинула голову и посмотрела в небо. Будто собравшись с силами, медленно развернулась и растёрла лицо ладонями.
— Слушай, это рациональный подход, — зазвучал её голос сквозь пальцы. — Я же не прошу делать мне детей. Всего лишь… всего лишь, ну… показать… —
Она опустила взгляд под ноги.
И вот об этом она тоже говорила серьезно. Дерьмо… Повезло же ему! Люк беспомощно посмотрел по сторонам. Глубоко втянул носом воздух и с шумом выдохнул.
— Я не могу.
Джекс тут же вскинула голову.
— Почему?
— Потому что ты это ты, божечки!
О чём тут спорить? Всё вроде бы очевидно…
— Вот именно! — резко припечатала она. — Я — это я. А ты — это ты. Мы давно знакомы, хорошо друг друга знаем, и здесь не будет ничего личного, — она победно развела руки в стороны. — Просто практический подход. Всего минута, и ты снова пойдёшь к той своей блондинке. Никто не узнает, твоей репутации ничего не угрожает, и между нами всё останется так же, как было всегда.
Почему в её исполнении весь этот бред звучит, как здравая мысль? Её саму ничего не смущает?!
— Джекс… — Люк попытался положить руки ей на плечи, но она увернулась.
— Меня и так все считают зажатой ботаничкой. Я не хочу подтвердить их мнение…
— Джекс, перестань.
— Это моя последняя просьба, обещаю.
— Нет, — он мотнул головой.
— Люк, пожалуйста, — и теперь уже она обхватила его за руки.
Ледяные пальцы сомкнулись на запястьях. По телу прошла короткая дрожь. Её темные глаза оказались настолько близко, что в них стало видно отражение луны. Люк замер, всмотрелся в серьезное лицо. Она замерзла здесь, как сосулька, но всё еще стоит и строит из себя решительную, независимую и взрослую. Насколько сильно ей надоело быть изгоем? По шкале от одного до десяти, наверное, на одиннадцать. Чтобы прижать к машине своего главного детского врага, нужно дойти до ручки. И иметь смелость.
Как ей отказать?
Люк вырвал руки из захвата и закрыл лицо ладонями. Набрал полные лёгкие воздуха.
— Боже… — тяжелый выдох. — Ладно, давай.
Джекс будто вздрогнула.
— Правда? — в голосе послышалось недоверие.
Он об этом точно пожалеет. Однозначно.
— Да. Не верю, что говорю это, но да, — он опустил руки и снова посмотрел в лицо напротив.
Все нервы в теле завязались в узел. Сюда бы хоть какой-нибудь слабенький фонарь. Хоть какой-то свет, чтобы понять, что написано на лице этой авантюристки. Она ощутимо напряглась и попятилась. Передумала? Так быстро?
— Хорошо, — Джекс энергично кивнула. — И… и что мне делать? Я по сравнению с тобой такой лилипут. Может, нужно найти какой-то камень, чтобы я на него встала? Или…
Люк подавил усталый вздох.
— Господи, просто заткнись.
— Хорошо… — она снова кивнула и сжала губы.
Какая послушная.
— Рот можешь не закрывать, — он зажал в кулаке её толстовку и притянул к себе.
— А… да, — ещё один кивок. — Ладно.
Это будет интересно… Кровь разогналась в венах и бешено запульсировала в висках. Он осторожно взял Джекс за подбородок и ощутил мягкую кожу под огрубевшими от гитары пальцами. Приподнял её голову и склонился над сосредоточенным лицом. Джекс даже не моргнула. Застыла как мраморная, и, кажется, перестала дышать.