Код любви

Хабра Бал

Я была рада, что их не было дома. Это избавило бы меня от многих осуждений. Не каждый день удается вырваться из тьмы, поглотившей твою жизнь.

Звук гравия, хрустящего под поврежденными шинами, заставил меня вздрогнуть. Мои шины были такими же лысыми, как у моего дяди Яша, и я знала, что мне повезло, что меня еще не остановил полицейский. Эта машина стояла на грани законности, и я доверяла ей свою жизнь. К счастью, рисковать жизнью, похоже, стало моей новой сильной стороной.

Если бы не та пьяная ночь на Indeed, когда я разослала свое резюме во все технологические компании, где имелись вакансии, я бы так и осталась

жить с родителями, запершись в своей фиолетовой спальне с комендантским часом в одиннадцать часов вечера. Я твердо решила выкарабкаться из остатков прошлой жизни и надеялась, что мне это удастся в ближайшее время.

Жестокость, которой была окрашена моя жизнь, не имела ничего общего с моими родителями. Они были хорошими родителями, любящими, заботливыми, оплатившими мое обучение в бакалавриате. Я отчаянно искала убежища не от них. А от человека, который управлял моей жизнью с восемнадцати лет. От человека, который явился в виде ангела на первом курсе колледжа и вскоре стал воплощением дьявола. Если я смотрела на жизнь сквозь розовые очки, то красные флажки оставались незамеченными. Вместо этого моя маленькая красивая головка, как он ее называл, была бесповоротно влюблена в него. Или мне так казалось.

Работу мне удалось найти благодаря неожиданной удаче. Я не потрудилась проверить, что поиск работы ведется в радиусе пяти тысяч километров. Возможно, Торонто был бы более надежным вариантом, но я не собиралась жаловаться на то, что мне удалось найти работу в Нью-Йорке.

К тому же, разве не об этом были все фильмы, снятые в стиле холлмарк? Ворчливый главный герой, начинающий жизнь заново в Big Apple и обнаруживающий, что этот огромный город сметает его с ног? Моя ситуация была немного похожа, хотя я и не совсем подходила на роль ворчливого главного героя. Я скорее напоминала нежный цветок, который неоднократно топтали, а теперь поручили распустить лепестки. Не говоря уже о том, что я не собиралась отказываться от возможности оказаться за тысячи километров от того, что раньше считала своим домом.

От размышлений меня отвлекла женщина из автотранспортной службы штата Беллингем, махнувшая мне рукой, чтобы я припарковался на стоянке. Перевозка машины на новое место жительства стоила тысячи, поэтому я позаботилась о том, чтобы набить ее до отказа своими вещами. Я опустила окно, наблюдая, как нетерпеливая женщина что-то пишет в своем планшете.

— Накладная и страховка? — спросила она, протягивая руку.

Она не искала праздной беседы, это было ясно по ее тону. Что меня вполне устраивало, поскольку я выполнила свою норму грубого общения на американской границе. Открыв бардачок, я протянула ей документы. Она просмотрела их, поставила штамп в нескольких местах и отдала обратно.

— Пройдите внутрь и дождитесь, когда назовут вашу фамилию. Подпишите договор, отдайте ключи, и все будет готово.

Я не успела задать ни одного вопроса, как она уже уходила, чтобы помочь машине, стоящей за мной. Я быстро поблагодарила ее, но сомневалась, что она это услышала или даже обратила на это внимание. Зайдя внутрь, я сделала все, как было велено, а затем стала ждать свой Uber у обочины, пролистывая электронные письма с информацией о моей новой работе в ожидании.

Очевидно, что двадцать четыре года и два года после окончания университета означают, что я уже должна была устроить свою жизнь. Поэтому, выпустив свое

первое программное приложение, я скрестила пальцы за его успех. Долго молиться не пришлось, потому что уже через месяц после выхода приложения я заняла место в десятке лучших в магазине приложений. Это была столь необходимая победа после бурного года.

Но мошенническое чувство, поселившееся в моем нутре, было вызвано не тем, что я совершила преступление. Оно было вызвано той маленькой белой ложью, которую я сказала, чтобы уйти без вопросов. Мои моральные принципы были явно искажены, но если бы я сказала своим родителям-индийцам об этом, то снова попала бы под их строгий контроль.

Белый автомобиль притормозил у обочины, и через несколько минут я прибыла в международный аэропорт Беллингема. На большом светодиодном экране отображалась информация о времени вылета, и я нервно дергала ногой, пока не завибрировал мой телефон. Это был единственный человек, который мог вывести меня из состояния тревоги.

— Наз! Я так взволнована. Я не могу ни на чем сосредоточиться. Я рассказала пяти незнакомым людям, что приезжает моя лучшая подруга.

— Мне кажется, меня сейчас стошнит, Линь. Когда я бронировала этот рейс на прошлой неделе, я была уверена, что что-то помешает мне приехать. Точнее, мои родители.

Я решилась на этот переезд по собственной прихоти, но мне повезло, что моя лучшая подруга не даст мне сойти с ума в новом городе. Мы знали друг друга с дошкольного возраста и с тех пор были неразлучны. Ну, пока она не переехала на новое место.

— Они поймут, почему ты уехала так, как уехала. Я просто рада, что ты наконец-то уехала оттуда. Я не хотела оставлять тебя в прошлом году после всего, что было, — сказала она тихим голосом.

В прошлом году, как раз после того, как моя жизнь рухнула, Линь устроилась на стажировку в картинную галерею к известному художнику. Она была готова отказаться от этого предложения, и тогда мне пришлось физически тащить ее в аэропорт, чтобы она не упустила шанс всей жизни. Ее отсутствие во время болезненного года заставило меня сосредоточиться на проекте. Только благодаря ей мое приложение для управления бизнесом было готово на полгода раньше срока.

Над аэропортом разнеслось объявление о рейсе, и окружающие встали.

— Я знаю, но все это в прошлом. Скоро увидимся.

Не успела я сесть в самолет, как на мой телефон пришло сообщение. Сообщение, которое заставило мои руки дрожать от нервного напряжения и вернуло меня в прошлое, которое я пыталась забыть. Волнение спало, а грудь сжалась, когда я заблокировала номер.

Билет в один конец в моей руке вдруг стал тяжелее, чем когда-либо.

Через пять часов и две рюмки экономного алкоголя я прибыла в аэропорт Кеннеди. Нервы скручивали мои легкие, и жидкая храбрость помогла мне успокоиться.

Снаружи холодный нью-йоркский воздух пронзил мою кожу, и громкий голос пронесся по терминалу.

— Это она! Наз, сюда! — услышала я над суетой прибывающих. Из окна машины показалась маленькая фигурка, энергично размахивающая короткими руками. В глаза бросился ярко-зеленый наряд и длинные черные волосы. Голос Линь пронесся над толпой, и несколько человек бросили на нее раздраженные взгляды. Я прорвалась через оживленный терминал и направилась к суетливой фигуре своей лучшей подруги, чуть не упав назад, когда Линь крепко обняла меня.