Код Маннергейма
Шрифт:
Она отвела глаза и покачала головой.
— Извини, наверное, мне не нужно было делать это дурацкое предложение — конечно, не время и не место, но я не хочу тебя терять. Вот, возьми, пожалуйста.
Он протянул ей маленькую, обтянутую синим бархатом коробочку. Анна машинально взяла ее и сильно сжала в ладони. Так же сильно, как сжалось ее сердце от страшного предположения, что Стасис — убийца ее деда.
— Прости, но мне надо идти. — Она отвернулась и увидела бьющуюся о пыльное заднее стекло джипа большую нарядную бабочку-махаона.
«Бедная», —
— Вот, возьми, — он протянул картонный квадратик визитной карточки, — тут адрес, все мои телефоны. Я буду ждать тебя…
Она машинально взяла визитку и, заметив, что по-прежнему сжимает в ладони обтянутую синим бархатом коробочку, остановилась у фонаря. Служитель в оранжевом жилете весело крикнул:
— Барышня, скорее гуляй!..
Анна открыла тугую крышку. На белоснежной тонкой коже сверкнули грани бриллиантовой розы в золотой оправе кольца. Изящную розетку украшали красные, как капельки крови, рубины.
Она спустилась к набережной.
За спиной выросла глухая преграда из металла — разводной пролет Троицкого моста на несколько часов разделил два берега реки и, быть может, навсегда тех, кому не суждено встретиться этой ночью.
В тусклом свете чадящего факела я разглядел Малоземова, занятого взломом бамбуковой решетки моего узилища. Наконец вахмистру удалось справиться с запорами, и я смог выйти на свободу. Один из солдат уже успел освободить Тенцинга. Стражник-индус распростерся на полу, не подавая признаков жизни.
Мы не стали терять времени и поспешно поднялись по крутым ступеням. Там, у дверей темницы, поджидал приветливо улыбающийся монах. Сложным и извилистым путем по бесконечным переходам и длинным лестницам он вывел нас к подножию большой скалы, на которой возведен величественный дворец Далай-ламы.
По пути словоохотливый проводник пояснил, что в Потале — несколько тысяч комнат, расположенных весьма запутанно, и до многих британцы не смогли добраться, как и до тайного хода в скале, позволяющего миновать охраняемый главный вход во дворец.
Один из скрытых переходов вывел нас к огромному залу. На величественных погребальных ступах прежних Далай-лам, искусно сделанных из золота, метались тревожные отблески факелов и слышались яростные английские команды — наш побег обнаружили. Погоней руководил Рейли, видимо, явившийся в темницу, чтобы, дав последние наставления, выпустить меня. Но он опоздал.
Я с наслаждением глубоко вдохнул свежий воздух свободы. Черное ночное небо над горной страной было усыпано мириадами звезд, а ниже того места, где мы находились, раскинулся лагерь британского отряда, огороженный частоколом. Там наблюдалась большая суета — солдаты в тусклом свете факелов седлали лошадей, слышались команды офицеров.
— В дорогу англичашки собрались, — шепнул мне Малоземов. — Монахи бают, что выступят они сегодня на заре. Торопиться нам надо, ваше высокоблагородие. Вас на дороге очень дожидаются их благородие
Неподалеку, в тупике одной из кривых и темных улочек Лхасы, поджидали лошади. Их морды предусмотрительно замотали мешковиной, чтобы ржанием они не обнаружили нашего присутствия близ лагеря британцев. Я был рад вновь увидеть своего верного Талисмана, к которому сильно привязался за время нашего долгого похода.
Без происшествий мы миновали город и, преодолев шестьдесят верст горной дороги, достигли позиций, устроенных для нападения на британский караван.
Обрадованный нашим благополучным возвращением, ротмистр показал на весьма приблизительной карте местности диспозицию имевшихся в распоряжении сил, численностью немногим более трехсот человек. Я одобрил принятые заместителем меры и дополнительно приказал оборудовать в оставшееся до столкновения с противником время две укрепленные огневые точки.
Первую разместили на верхнем участке подъема, перед подвесным мостом через реку — она служила наблюдательным командным пунктом. Здесь сосредоточилась наша главная огневая мощь — так удачно приобретенный вахмистром пулемет Максима.
Вторая служила аванпостом, там командовал ротмистр. У размещенных за каменными брустверами солдат был приказ пропустить караван, а затем атаковать британцев с тыла. Правый фланг отсутствовал — дорога ограничивалась обрывом глубокого ущелья, а слева, на скальных уступах, расположились воины кампа. Половина — вооружена луками. Туземцами командовал Тенцинг.
К моему удивлению, здесь же находились пришедшие из окрестных монастырей многочисленные монахи. Как пояснил Тенцинг, их вера запрещает брать в руки оружие, но верховные ламы велели спасти и доставить за монастырские стены уцелевшие во время боя святыни.
Едва отряд успел закончить приготовления, как на дороге показался авангард британского каравана. Вначале действия наши были вполне успешными — применив военную хитрость, мы смогли внести смятение в передовую часть британского отряда. Вдоль дороги Малоземов разложил привезенные из Китая петарды и шутихи, соединенные бикфордовым шнуром. Громкие разрывы и снопы искр не могли, конечно, нанести серьезного урона противнику, но изрядно напугали английских лошадей. На дороге началась сумятица, движение каравана замедлилось, и пытающиеся справиться с взбесившимися конями всадники стали удобными мишенями для моих солдат и воинов кампа.
По прошествии десяти минут судьба британского авангарда численностью сорок сабель была решена. Но в дальнейшем ходе сражения успех сопутствовал, увы, нашим противникам.
Не знакомые с воинской дисциплиной, кампа оставили свои позиции и вместе с монахами устремились вниз на дорогу, создав там еще большую сумятицу. Главные силы англичан под командованием полковника Янгхасбенда, спешившись, вступили в бой. Я рассчитывал, что эти, наиболее боеспособные силы противника, удастся отрезать от каравана, скатив сверху на дорогу огромный валун. Но, видимо, группу монахов, которой это поручалось, уничтожили огнем британцы.