Код Омега
Шрифт:
Свои, — как-то сразу решили путешественники, бухнулись рядом.
— Привет, — подал ладонь парню Кир.
— Угу, — пожал с равнодушием.
— Я Кир.
— Макс, — ответил с тем же безразличием. А девушка заинтересовалась, высунулась из-за плеча своего друга, чтобы лучше рассмотреть пришлых.
— Марина, — улыбнулась Русановой.
— Станислава, — выдавила в ответ улыбку та.
— Вы откуда?
— Э-э… Оттуда, — махнула, не глядя, в сторону леса. — А вы?
— Здешние, — буркнул парень, не переставая пристально смотреть на чтеца в круге.
— В
— Здесь живем, в лесу. Это наши братья и сестры, — пояснила девушка.
— Нравится?
— Да. Надоела цивилизация. Толкотня, суета, бездушие. В городе вон народу много, а ты словно один. И рвешься куда-то за толпой. А зачем? Сюда уехали. Здесь благодать, покой и свобода.
Насчет свободы Стася бы поспорила. Наслышана была о подобных «скитах», признаках дестабилизации общества. Сулили поселенцам многое, сказки рассказывали — куда братьям Гримм или Андерсену. Только реклама с действительностью, ой, как расходилась — ребята из третьей группы как-то залетели в такое сообщество, рассказывали потом.
— Зверь не тревожит? — спросил Кир.
— Звери наши братья, — начала девушка, а парень за нее закончил:
— Ему здесь делать нечего, — и выставил как аргумент нательный крестик.
— А-а, — протянул робот неопределенное, но лицо кислым стало и выдавало.
— Не веришь? Поэтому и пройдешь через чистилище, станешь добычей Зверя. А наш пастырь милосердный нас спасет. По вере дано будет.
Стася приуныла, сообразив, что Макс под Зверем Антихриста, подразумевает и грядет поучительная тирада с цитированием христианских трудов. На Кира глянула: может, пойдем?
Но тот спросил Макса:
— Какое отношение имеет христианство к кононам чисто языческой веры? Или я ошибся, перед нами не друиды?
— Друиды. Но разность веры не мешает нам делать общее дело. Все мы дети Божьи. Терпимость — одна из заповедей его. И потом, природа, создание его, единственно осталась не оскверненной грехами человеческими. В ней наше спасение…
Кир сразу согласился, поднялся:
— Понял. Удачно спастись от апокалипсиса, — пожелал паре.
— Храни вас Бог! — дружно кивнули те и, потеряв интерес к гостям, уставились на «пастора».
— Что ты хотел выяснить? — спросила женщина, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными.
Робот плечами пожал:
— Расфайловка прошла: друиды со всеми их атрибутами и христиане с их консерватизмом.
— Не понял, как они могут сойтись? А как Ньюсвик, пораженный чумой, с русской деревней, держащей оборону вилами. Здесь все есть и все может быть, пора бы понять. Хаос в одной из его ипостасей.
— Но в Хаосе есть четкая закономерность.
— Есть.
— А тут?
— Наверное, тоже. Другое, я лично, не вижу. Может, ты нащупал логическую цепь? Порадуй?
— Я надеялся на тебя.
— Н-да? Если уж твои новейшие программы сбой дают, что о моем среднестатистическом интеллекте говорить? Одни от чумы гибнут, другие от мечей наемников, для одних Зверь Антихрист, для других Лорд Арлан, одни мирно живут, цветочки выращивают, другие копья ломают
— Ты права: здесь каждый живет именно своей жизнью.
— Причем так, будто другой не существует. Помнишь удивление Бориса, когда мы про вымерший от чумы Ньюсвик говорили? У него, как и у других, взгляды были ошеломленные. Они будто басню слушали, сказочку. Жить в полукилометре от эпицентра чумы и не знать о том? А неандерталец с обезьянкой в хвойном лесу? Это наше воображение шалило или мир чокнулся?
Внятного ответа у Кира не было.
— Если напрячь сферу психотипических проявлений, — протянул он задумчиво, — можно выявить некую сходность в данном разброде.
— Какую?
— Скорее всего они не незнают, а не хотят знать. То есть целенаправленно и обдуманно уходят от действительности. В этом есть свой резон.
— А вместе с плюсами масса минусов. Сохраняют свою психику и теряют жизнь.
— Закон аналогий. Помнишь поговорку — не знание закона не освобождает от ответственности? По этому типу все и работает.
— Ты имеешь ввиду осведомленность Арлана вне зависимости от осведомленности и желаний населения его страны?
— Угу. Круговая порука. Арлану удобно, что его подданные замыкаются в своем мирке, так проще управлять, проще устраивать теракты, что еще больше способствует уходу человека от действительности. Таким образом лорд правит без всяких трудов: нет покушений на трон, нет ловких инсургентов, революционные идеи не бродят в головах замкнувшихся на себе подданных. Покой и полная свобода в действии.
— Вот он и злобствует, теша свои садистские наклонности, — буркнула капитан. — Не согласна насчет идей — они уже бродят, поэтому наверняка их и ловят.
— Идеи?
— Нас, как физическое воплощение угрозы реальности их появления, реализации. Или ты всерьез решил осесть в какой-нибудь деревеньке и заниматься выращиванием рогатого скота и кормовых культур?
— Обдумала мое предложение?
— Занять место княжны? Ответ тот же — уволь. Ничье место я больше занимать не стану.
— Не надо… Просто не опровергай мнение других. Ну, какая тебе разница назовут тебя Стася или Стесси?
— Примерно такая, как между княжной и патрульной.
— Ее могут не заметить, как вообще ничего не замечают вокруг.
— Продолжаешь склонять на нарушение устава?
— Третий пункт уже неактуален. Не нравится мне, когда на людей, как на зайцев охотятся. И вида мертвых загорающих моя тонкая душевная организация не выдерживает, в состояние невоздержанности входит. В таком состоянии ей пофигу на устав.
Прогудел вроде шуткой, а по глазам видно — всерьез. Стася помрачнела. Вчерашнее вспомнилось и опять Чиж. А о нем только подумай — тоска как глыба наваливается, ни просвета, ни спасения от нее нет. И на все ровно.