Код Омега
Шрифт:
Стася, описывая Николая, увлеклась и не замечала, что старик с каждой ее фразой все дальше отодвигается, лицом мрачнеет.
Кир толкнул ее ногой под столом, и женщина смолкла, заметив, наконец, какую реакцию вызвал нарисованный образ. Старик не просто помрачнел — угрюмым, замкнутым стал, а взгляд — за топором того и гляди мужик кинется и начнет гостьюшек по темечку привечать.
Но тот буркнул:
— Не ведом такой, — и вылез из-за стола. На колени перед иконами встал и давай молиться, не обращая больше внимания на
Остаться, подождать, переночевать?
— Н-да, пожалуй, пойдем, — потянул на выход Стасю Кир.
Старик даже не обернулся.
"Спаси, Господи, врагов наших"…
Только и услышала Русанова, выходя на улицу.
— Интересно, кого он в нарисованном портрете узнал? — спросила позже у Кира, пробираясь за ним по лесу. Темно, хоть глаза выколи, и спать от усталости хочется. Да недосуг, идти надо. За разговорами ночь коротать легче и не заснуть проще. К тому же очень Стасе хотелось, чтобы нашла она, наконец, двойника Чижа и неважно в каком мире. Тенью бы тогда его стала, как репейник прилипла и не отходила, берегла. Костьми бы легла, а вытащила.
Но надежды все меньше. Не тот Чиж. Иначе не перекосило бы так святого пустынника, не отвернуло.
— Не видел я твоего Чижа, сравнить не могу, но как описала — среднестатистический человек. На кого угодно думай, про кого угодно тоже самое говори. "Глаза живые, яркие" — тут любой цвет и разрез представляй. Невысокий, крепкий — полмиллиона таких. Надо было приметы давать только ему присущие. Шрам там на скуле. Родинка на щеке.
— Нет у него таких примет, — загрустила Стася. — Так и думала, не о нем отец Андрей подумал, о каком-то своем не очень хорошем знакомце.
— Да уж, глянул он так, что я подумал, пора нам ноги уносить.
— Вот-вот. А еще заметил? Старец на болоте в ските живет, по дороге в Ньюсвик.
Кир хохотнул неожиданно для себя и женщины. Из-под ног тут же прочь ринулась лягушка, кваканьем осуждая нарушивших ее покой, а комариная стая дружно отомстила за подругу.
Глава 3
К утру они вышли из леса на нормальную проселочную дорогу. Стасю штормило и похожа она была на самую жуткую страшилку. Да и Кир не лучше выглядел комарами изъеденный. Вместе они составляли настолько колоритную пару, что напрягаться, выведывая тайны не надо — глянуть, и клиент бы был готов раскрыть все секреты от сотворения мира.
Но никого не наблюдалось. Дорога была пустынна, а тишину рассвета нарушали лишь птичья трель и шорох травы под ботинками.
— Вымерли здесь что ли все? — озаботилась Стася.
— В таком густонаселенном районе мы долго твоего Чижа искать будем.
— И ребят.
— Да нет их здесь, здесь вообще никого и ничего нет. В эфире пустота. Ставлю единицу против миллиона, что в этой дыре даже о радио не слышали в самом его допотопном варианте.
— Пытаемся найти и уйти.
— Пока кроме комаров и неприятностей ничего не нашли. Ну, твари, а? — потрогал свою опухшую физиономию. — Тебе повезло, ничего выглядишь. В пятнах только.
— Я же чувствую их укусы, а ты нет.
— Да-а, техника несовершенна.
— Не страшно. Тебе же не к алтарю с такой физиономией шагать, а для лихих людей на этой пустынной дорожке самое то в таком виде топать. Ни один не подойдет — испугается.
— Спасибо. Умеешь ты успокоить, — процедил с раздражением. — А вон и Ньюсвик твой, дошли почти.
Махнул рукой в сторону видневшихся впереди в утренней дымке домов.
И оба притихли, вглядываясь и прислушиваясь.
Тихо, настолько тихо, что уши закладывает. Не может того быть. Время раннее, городок, судя по всему, не маленький, и самое время петухам петь, коровам мычать, дояркам ведрами брякать, стряпухам тесто ставить, мастеровым на работу собираться.
Чем ближе подходили, тем медленнее шаг становился. Не нравилась им мертвая тишина, настораживала. А тут еще ветерок дунул и пошел звон, тоскливый, по душе царапающий. Минуту плыл, не больше, и снова тишина.
Кир остановился и придержал Стасю рукой:
— Подожди-ка ты здесь, целей будешь.
— Нет уж, вместе пойдем, — окинула внимательным взглядом ближайшие домишки, что вот они, рукой подать.
Порыв ветра вновь разбудил щемящий звук и донес неприятный запах.
— Это колокол, — сообразила Стася. — И, похоже, костер. Горит что-то. Треск слышишь?
— Далеко. Метров пятьсот, не меньше. Слева.
— Пошли.
— От меня не отходи.
Пара медленно двинулась по улочке, вглядываясь в слепые окна домов, настороженно поглядывая вокруг.
Город убогий, запущенный. По краям дороги нечистоты, кошка дохлая в грязном ручейке. Дома разномастные: один высокий, другой низкий, один покосившийся, другой новенький, выбеленный, один как конура, маленький, другой полулицы занимает. У кого двор высоким забором огорожен да добрыми воротами снабжен, а у кого хлипкие жерди по периметру где-нигде виднеются. А трава, полынь да репейник, почти везде по колено, бурьян так по всем огородикам.
Чем дальше в город, тем больше запустение, тем чаще черные тряпки на воротах да дверях встречаются.
Кир в очередной раз потянул воздух, делая анализ, и схватил Стасю за плечо:
— Стой! Нельзя дальше. Чума, — выдохнул.
— Нет, — похолодела та.
— Точно тебе говорю. Там мертвых сжигают, — кивнул в сторону убогой избы у перекрестка дорог. — Два человека. Один явно болен. Сильнейшая теплоотдача. Нет, не один — трое больны.
Что делать? По уму — уходить.
— А если здесь ребята, двойник Чижа?
— Тогда считай задание выполненным. Ему ты уже точно не поможешь.