Код операции - ''Тарантелла''. Из архива Внешней разведки России
Шрифт:
Богомолец погрузился в воспоминания о молодости. Тогда в вихре социальных и политических потрясений в России было не до размышлений о мироощущении. Под непривычным и чужим небом думалось о родимых просторах и о великой стране, называемой Русью, которая вскоре предстанет в ореоле великой Победы.
Сегодня к тому же взволновало сообщение о его родственнике. Богомолец знал, что его родной дядя Александр Александрович стал в Советском Союзе известным человеком, видным ученым и организатором медицинской науки, директором Института гематологии и переливания крови. И вот новость. О ней он прочитал в «Правде», которую взял у знакомого польского журналиста, встретившегося в вестибюле отеля. Там была помещена статья о достижениях его дяди в области патофизиологии и эндокринологии: говорилось, что академиком разработана методика использования изобретенной им же сыворотки для ускорения процесса срастания переломов
Интересно, подумал Богомолец-племянник, а как бы могла сложиться его жизнь в России, не окажись он в пекле Гражданской войны? Ответа не было. И правильно ли он в свое время поступил, отклонив предложение советской разведки о сотрудничестве? Ответа пока тоже не было, хотя промелькнула мысль, что, может быть, и следовало согласиться на определенных условиях. Возможно ли вернуться к этому вопросу сейчас, десять лет спустя? Или все ушло безвозвратно, перемолото войной? Он остался совершенно не у дел. С поляками ничего не вышло, румынский вариант тоже отпал, контакты с китайцами отнюдь непрочны. А как жить дальше? Может быть, все же пересилить свою натуру и назваться блудным сыном? Вопросы, вопросы...
Многие дипломаты посольств, аккредитованные в Каире, жили, как и Богомолец, в отеле «Шепердес». Это было сравнительно удобно, особенно для тех, кто был без семьи, избавляя от бытовых забот. В холле и баре можно было побеседовать с людьми своего круга, немного выпить в мужской компании, неспешно поговорить за чашечкой кофе. Постояльцы, пользовавшиеся гостеприимством отеля уже длительное время, кое-что знали друг о друге и нередко коротали вечера за разговорами на самые разнообразные темы.
Как-то Богомолец разговорился с человеком, который, как оказалось, снимал достаточно дорогой номер этажом выше. Они обменялись визитными карточками. Новый знакомый представился как дипломатический работник посольства одной из арабских стран. Потом, встречаясь, они обменивались приветствиями и обычными в таких случаях малозначимыми фразами. Однажды удалось накоротке побеседовать в баре. Богомолец, сделав вывод, что собеседник располагал о нем некоторой информацией, не преминул обозначить свой интерес к продолжению знакомства. Последующие беседы с арабским дипломатом заставили Богомольца предположить* что он связан со спецслужбами своей страны, а может быть, и сам кадровый разведчик. Слово за слово — картина стала проясняться. Арабский представитель хотел бы воспользоваться квалификацией и связями Богомольца для освещения ряда интересовавших его проблем. Глубоких симпатий к своему знакомому Богомолец не испытывал, считая, что речь идет об обоюдовыгодной сделке. Ему было важно получить приличный источник доходов, а у этих шейхов денег полно. Была в их разговорах одна деталь, которая не прошла незамеченной таким опытным в подобного рода делах человеком, каким был Богомолец. Собеседник частенько вместо того чтобы отвечать «да» или «нет», брал паузу, желая подумать два-три дня. В таких случаях он его не торопил, понимая, что требуется согласование с начальством. Не желая упускать появившуюся возможность приложения своих сил и способностей, Богомолец рассказал арабу в общих чертах о своей деятельности в прошлом и сотрудничестве с англичанами. Ему показалось, что собеседник был вполне этим удовлетворен. Вероятно, он нашел подтверждение своим предположениям и наведенным в отношении Богомольца справкам.
На одной из последующих встреч дипломат сказал Богомольцу, что много слышал о нем как специалисте по советским делам. У них в министерстве есть отдел, который занимается анализом конфиденциальной информации, и его хотели бы видеть в качестве автора информационных материалов. Богомолец ответил согласием. Вскоре ему был передан достаточно обширный вопросник с просьбой указать, какими проблемами он реально может заняться. Финансовых вопросов Богомолец пока не поднимал, надеясь, что они решатся постепенно, по мере составления информационных документов. По многим проблемам Богомолец, как он считал, был в состоянии подготовить достаточно квалифицированные сообщения и сказал, что берется за работу. По просьбе работодателя, который пожелал увидеть его в деле, составил аналитический обзор «О внешней политике Советского Союза и ее политической базе», а также справку по организации своей работы в интересах заказчика на будущее. Советская разведка получила эти документы сразу же, они дополнили сведения о Богомольце.
Поступил сигнал от источника, что Богомолец
Вот тут ему как-то сразу повезло. На очередном брифинге в МИДе Египта он знакомится с корреспондентом ТАСС, который недавно прибыл в страну. Знакомится, — вероятно, громко сказано: просто представились друг другу, поговорили на родном языке, потом при встречах стали обмениваться приветствиями. Все вежливо, естественно. Но теперь Виктор Васильевич знает, к кому можно обратиться, если вдруг он что-то надумает.
Оценив всю информацию о Богомольце, особенно его взаимоотношения с англичанами и его положение, каким оно оказалось в Каире, Центр не исключал того, что Богомолец ищет возможности установления контакта с советской разведкой.
На берегах Босфора
В майский день 1943 года по шоссе, идущему из Стамбула вдоль берега Босфора, ехал автомобиль, по номеру которого полицейский или другой сведущий в этой сфере человек мог определить, что он принадлежит английской миссии в Турции. В салоне машины были двое — мужчина и дама. Проехав некоторое расстояние, машина повернула обратно в Стамбул и, высадив пассажирку на одной из сравнительно тихих улиц, проследовала к британскому консульству. Мужчиной был Гибсон, а дамой — жена его бывшего помощника в Бухаресте, Риге и Варшаве Васильева.
...После эвакуации армии Врангеля из Крыма, в 1920 году, ротмистр Васильев вместе с другими офицерами своего авиаотряда оказался вначале в Турции, потом в Болгарии и наконец в Румынии. Там он познакомился с Богомольцем, который уже состоял на английской службе. Они подружились, Васильев иногда бывал у Богомольца дома, играли в карты, разговаривали, читали, кстати, советские газеты. Как-то Богомолец попросил ротмистра описать известные ему как профессионалу военные аэродромы в России. Тот подробно, со схемами, расписал авиабазы под Москвой, в Брянске, Витебске, Одессе, Николаеве, Севастополе, Виннице и Жмеринке. Может быть, кое-что из этих описаний требовалось Богомольцу для проверки своих людей, может быть, он хотел убедиться в способностях Васильева, прежде чем привлечь его к своим делам. По-видимому, этот небольшой экзамен Васильев выдержал.
Не далее как через несколько дней Васильев встретил знакомого полковника, такого же эмигранта, как и он сам, но, по-видимому, гораздо лучше устроившегося. Сам Васильев зарабатывал на жизнь настройкой роялей. Полковник ни с того ни с сего стал вдруг упрекать его, говоря, что стыдно, мол, заниматься настройкой фортепьяно, когда родина гибнет и нужно всеми силами работать против большевиков. Васильев узнал, что силы и средства для борьбы есть, хотя и иностранные. Но это не страшно, главное свалить большевиков, и для этого хороши все методы. Конечно, после победы чем-то придется пожертвовать, но со временем все образуется. Полковник был, видимо, неважным дипломатом, с тонким подходом к Васильеву он явно не справился и в конце концов назвал вещи своими именами, прямо, по-солдатски. Есть возможность поработать на разведку румынского Генштаба, которая ориентирована, как ему сказали, на работу против Советов. Васильев сразу не дал ответа, сказав, что посоветуется с женой. Советоваться он стал со своим приятелем Богомольцем, который горячо рекомендовал согласиться на столь заманчивое, по его мнению, предложение. Васильева познакомили с одним из руководителей румынской военной разведки Мурузовым. Разговор состоялся на его квартире в Бухаресте по адресу: пьяцца Розетта, 3 — это Васильев хорошо помнил. Беседовали, естественно, на русском. Васильеву потом рассказали, что Мурузов на самом деле — Морозов, офицер русской армии, переиначивший свою фамилию на румынский лад, прижившийся на румынской службе и пользующийся там влиянием.
Васильеву предложили возглавить разведпункт 2-го отдела Генштаба, расположенный в Черновцах. Оклад определили в размере 14 тысяч лей, а все остальное предстояло решить на месте. Когда все вопросы устройства Васильева на румынскую службу были утрясены, Богомолец сказал ему, что все это его рук дело, и попросил внимательно его выслушать. Отныне он, Васильев, является сотрудником английской разведки, внедренным в румынский аппарат. Все, что он будет получать, выполняя задания 2-го отдела и организуя разведывательную работу, он обязан в копиях передавать Богомольцу для дальнейшего препровождения куда следует. Сказал, что оплата Васильева, как и других людей, сотрудничающих с Интеллидженс сервис, производится румынами, но финансируют их англичане. Об этом знает только Генштаб, начальник его 2-го отдела Мурузов. Вскоре Васильева познакомят с резидентом СИС Гибсоном.