Код от чужой жизни
Шрифт:
Парень поправил очки, покосился на Артема и пробормотал:
– Вообще-то это будет не совсем законно.
Рита усмехнулась:
– А мы никому об этом не скажем. – Она перевела взгляд на Артема и иронично добавила: – Да ведь, Артем Сергеевич?
Артем ничего не сказал, лишь хмыкнул в ответ. Он все еще выглядел обескураженным и сейчас смотрел на Риту так, как могли бы смотреть театральные зрители на рабочего сцены, который вдруг начал читать перед ними монолог Гамлета и сделал это лучше Лоуренса Оливье
– Мне… понадобится время, – неуверенно сказал Семен. – И средства.
– Времени у тебя мало, – сказала Рита. – Нужно управиться за двенадцать дней. Что касается средств, то в этом недостатка не будет.
Программист посмотрел на нее снизу вверх, открыл было рот, потом снова закрыл, помялся еще несколько секунд, а затем негромко спросил:
– Если я сделаю такой прибор… сколько я получу?
– А сколько ты хочешь? – спросила Рита.
– Ну… – Он снова замялся, вероятно, не зная, какую сумму озвучить. – Ну, скажем…
– Сто тысяч. Сто тысяч долларов США.
Семен замер с открытым ртом, недоверчиво и изумленно глядя на Риту.
– Ты согласен? – спросила она.
Он перевел дух и, покраснев как рак, сбивчиво проговорил:
– Хорошо. Я этим займусь.
– О ходе работы докладывай лично мне. Если будут заминки или проблемы – обращайся. Уверена, что смогу тебе помочь.
– Хорошо. Спасибо. – Семен поднялся на ноги. – Ну я пошел?
– Иди, – с улыбкой сказала Рита.
Программист покосился на Артема, коротко и смущенно ему кивнул, после чего вышел из кабинета.
– Где вы возьмете сто тысяч долларов? – спросил Артем.
– Отдам свои, – ответила ему Рита.
– А если дело не выгорит?
– Дело выгорит.
Артем поднялся со стула. Пару секунд молчал, о чем-то размышляя, потом сказал:
– Я думаю, будет правильным рассказать обо всем Беклищеву.
По лицу Риты пронеслась тень тревоги. Она подошла к Артему – встала перед ним почти вплотную. Помолчала, собираясь с духом, потом положила Артему руку на плечо и заглянула ему в глаза.
– Расскажешь, когда мы все сделаем, – сказала она мягким, почти нежным голосом. – Когда у нас будет информация. Ладно?
Артем покосился на ее руку, лежащую у него на плече, усмехнулся и проговорил нарочито развязным голосом, за которым пряталось смущение:
– Ты готова зайти так далеко?
– Я хочу сорвать этот куш, – тихо сказала Рита. – Хочу больше всего на свете. Это мой шанс. И ради этого я горы сверну.
Артем усмехнулся, но усмешка у него вышла напряженной.
– Я знал, что ты беспринципная и прожорливая акула, но не знал, что до такой степени беспринципная. Ты не перестаешь меня удивлять!
Он сбросил ее руку с плеча и повернулся к двери.
– Артем, пожалуйста! – взмолилась Рита. – Второго такого шанса может и не быть!
Он остановился. Секунду
– Делай, что собираешься сделать. Беклищеву скажем потом.
– Спасибо!
Артем отвернулся и вышел из кабинета. Рита облегченно вздохнула. Потом прошла к креслу, тяжело в него опустилась и пробормотала:
– Только бы получилось. Только бы все получилось!
Она прислушалась к своим ощущениям, пытаясь понять, не возвращается ли боль. Все было в порядке. Тогда она устало улыбнулась, подняла руки к голове и осторожно помассировала пальцами виски.
10
Диван был обшарпанный и дырявый. Такой же обшарпанной и дырявой была его жизнь. Да ну и черт с ней!
Николай взял со стола (а вернее, с полугнилой двери, которая лежала на двух деревянных ящиках и служила столешницей) сильно початую бутылку водки и сказал трем своим собутыльникам:
– Мужики, водяра кончается. Надо еще бежать.
– Бежать? – усмехнулся один из них. – А бабки у тебя есть?
– Нету. А у тебя?
– И у меня тоже.
– Так че будем делать?
– Пиво еще есть, – сказал третий собутыльник. И кивнул на двухлитровую баклажку «Жигулевского», в которой пива оставалась меньше чем на треть.
– Че ты гонишь, там же осталось с дэцл! А ты че лыбишься?
Мужики заржали. Николай на секунду задумался, решая, вмазать кому-нибудь из них кулаком по зубам, или лучше пока не суетиться, как вдруг взгляд его упал на экран старенького черно-белого телевизора, стоящего на деревянном ящике, служившем тумбой.
– Ритуха? – изумленно выдохнул он. – Мужики… Это ж моя Ритуха! Смотрите!
Николай ткнул указательным пальцем в сторону телевизора.
– Что? …Где? – завертели головами его дружки.
Николай снова кивнул на телевизор:
– Да вот она! Ритуха моя! Интервью дает!
Собутыльники уставились на экран телевизора. Журналистка, лица которой не было видно, брала интервью у красивой женщины в дорогом вечернем платье. Волосы женщины, остриженные выше плеч, были зачесаны назад, на шее и груди сверкали бриллианты. Отличный макияж подчеркивал строгую красоту ее лица.
– Ишь, какая цаца! – восхищенно проговорил один из собутыльников.
– Ага, – подтвердил второй. – К такой красотке на хромой кобыле не подъедешь. Слышь, Колян, а ты чего там про Ритуху-то кричал?
– Это она, – проговорил Николай, завороженно глядя на экран.
– Кто она?
– Моя жена. Ритуха.
– Где?
– Да по телику! – вспылил Николай.
Его собутыльники переглянулись. Один из них, кивнув на Николая, повертел пальцем у виска, дескать «сбрендил наш Колян». Николай этого не заметил, он во все глаза смотрел на преобразившуюся жену.