Код знали двое
Шрифт:
– Смертную казнь у нас отменили, – на всякий случай заметил следователь.
Фролов бросил испуганный взгляд в его сторону и опять обратился ко мне:
– Татьяна Александровна, любой гонорар – только найдите убийцу! Настоящего убийцу!
– Хорошо, – тяжело вздохнув, отозвалась я, – тогда рассказывайте правду. Правду о том, как вы, узнав, что вторая марка «Салют» есть у вашего знакомого, решили ей завладеть.
– Да не было этого! Чем угодно, детей нет – жизнью клянусь, я до того момента, пока не увидел в Интернете «Салют», понятия не имел,
– Вы звонили Кушинскому после моего ухода?
– Конечно! Он мне заявил, что таких марок есть две и одна осталась у него!
– Почему же вы на следующий день этого не сказали?
– Ну, тут я сглупил. Но мне казалось, что будет лучше, если поедете к нему, ничего пока не зная. Мне главное было – чтобы действительно человек, посторонний, не из нашего окружения, потом мог сказать, что видел «Салют».
– И все же я вас не совсем поняла.
– Теперь я и сам себя не очень понимаю! Просто кровь в голову ударила – ведь я-то был уверен, что «Салют» – один.
– Ладно, к «Салютам» еще вернемся. Расскажите мне про ваш разговор в тот вечер, на юбилее.
– Но это в основном касается другого человека, – не совсем уверенно ответил Фролов.
– И все же.
– Есть клуб «Филателист», одним из соучредителей являюсь я, Владимир тоже… был в таком же статусе. Председателем является Рахманинов Владлен Борисович. На мой взгляд, он отстал от жизни. Клуб в долгах, как в шелках, а он противиться тому, чтобы разумно поправить положение. Вот я и предложил Владимиру Львовичу на очередном собрании поставить вопрос о смене председателя и выдвинуть на это место его кандидатуру. Он отчего-то обиделся страшно, наговорил мне кучу нелепостей. Мол, я клуб к рукам прибрать хочу!
«Ну, по крайней мере, сейчас он не врет», – отметила я.
– Скажите, Сергей Петрович, кто еще знал, что вы наняли меня для расследования подмены?
– Никто.
– А ваш племянник?
– Нет. Конечно, я был озадачен вашим визитом к нему, но я ему ничего не говорил.
– Он звонил вам?
– Да, сообщил, что явилась какая-то девица, плетет что-то про оставшиеся от мужа марки, про меня спрашивает. Я попросил пересказать разговор, описать внешность и понял, что это вы. Ну а когда он номер вашего мобильного телефона назвал, всякие сомнения отпали. Кто вы на самом деле и как связаны со мной, я ему, естественно, не сказал. Да ему это и неинтересно, ручаюсь – ему нужен был предлог, чтобы мне позвонить и в очередной раз поклянчить денег. А, пустое место!
Я задумалась. Получалась нелепица. Никто не знал, что я поеду с альбомом к Кушинскому, но тем не менее караулили-то меня возле его дома! «Святая» троица и вор не сами нарисовались, они действовали по наводке! И я больше чем уверена, не гроши из сумки и не панель магнитолы их интересовали, а фроловский альбом!
Неожиданно я вспомнила еще кое-что.
– Когда я выходила второй раз от вас в тот день, мне на
– Да брат мой заходил, – недоуменно пожал плечами Фролов, – совсем некстати и с той же просьбой, что обычно обращается ко мне Аркашка. Гараж он, видите ли, строит. Ну, обещал ему помочь.
– Про меня, случаем, вы ему не говорили?
– Да нет, как-то…
Судя по неуверенному тону, Фролов чего-то недоговаривал. Хотя сейчас он был не в том положении, чтобы скрывать что-то от меня. Может, забыл?
– Постарайтесь вспомнить.
– Да, он спросил: «Девушка у лифта стояла, твоя красотка?» Я соврал тогда: «Соседка, наверное». Он мне сказал: «Симпатичная соседка, познакомь при случае!» Я ему: «Я и сам еще никого тут не знаю». Он мне «Ну, таких девушек пропускать без внимания нельзя!» Вот, все.
Я подвела итог разговору:
– Итак, кроме вас, никто не знал, куда и когда я отправилась с вашим альбомом, но тем не менее меня ждали, чтобы украсть его. А затем он оказался у вас.
Фролов молчал, опустив голову. Наконец заговорил:
– Я понимаю, что вам нелегко мне поверить. Также понимаю, что вся логика и факты говорят против меня, но заклинаю – найдите настоящего убийцу!
– По вашим словам, получается, что вас ловко подставили, использовав при этом и меня. Кому это выгодно?
В ответ он только развел руками.
– Если такую речь он произнесет в суде, то, может, на пару лет меньше получит, – сказал следователь, когда мы остались вдвоем.
– Скажите, я как-то не спросила у ребят, что вызвало смерть Кушинского? – как бы невзначай поинтересовалась я.
– Сильный транквилизатор. Для сердечника с его диагнозом это все равно что яд. Кстати, упаковку с ампулами нашли в бардачке машины Фролова. Так что – все улики налицо.
– Ну, спасибо, – засобиралась я.
– Если узнаете что-нибудь новенькое – буду премного благодарен.
– Непременно, – пообещала я и покинула кабинет.
От уличной жары плавился асфальт. Марево стояло такое, что я удивлялась отсутствию миражей. Едва я об этом подумала, как один тотчас появился предо мной. Музыкант Аркадий собственной персоной. Впрочем, он оказался вовсе не миражом, а самым настоящим человеком из плоти и крови. К тому же никакой достойный мираж не додумался бы нацепить на себя такие немыслимые шорты, что были на нем.
– Аркаша!
– Ха!
– Ты подлец!
– Это почему еще? – возмутился он. Посмотрел на пиво в руке и тут же предложил: – Будешь? Холодное!
– Ты сначала скажи мне, зачем ты дяде меня сдал?
– Ну, денег нужно было поклянчить, а повода позвонить не было, – чуть смутившись, признался он. Но тут же нашелся: – Все равно он тебя кинул. С моим звонком или без – кинул же? Признайся, ведь так!
– Кинул, – «согласилась» я.
– Ну вот, я ж тебе говорил – тот еще карапуз! Так будешь пиво?