Код знали двое
Шрифт:
Решительно не зная, что делать теперь, спустилась к самой Волге. Причалил последний на сегодня «омик», привез дачников от Пристанного. Высыпало человек десять, я отошла в сторону с дороги. Положила локти на перила и с задумчивым видом уставилась на воду. Мыслей, ни толковых, ни бестолковых, как назло, в голову не лезло ни одной. Потому я спокойно созерцала красоту родной природы. Чайка спикировала на воду метрах в тридцати от меня, поймала малька и, довольная, улетела. Некоторое время я провожала ее взглядом. Затем торчать на одном месте мне надоело, и я отправилась дальше. От воды
Но всему приходит конец. А хорошему, отчего-то так устроено в жизни, он приходит быстрее всего. Так вышло и на этот раз. Откуда-то взялась целая стая велосипедистов, разом нарушивших гармонию. Я поднялась по центральной лестнице. Дальше прямая вела меня к следующей лестнице – на самый верх. Но я не спешила.
Интуиция подсказывала мне, что с Набережной уходить еще рано. Слева от меня расположилось летнее кафе. Желтый плакат с красными иероглифами указывал на восточный уклон заведения. Бамбуковые стулья и столики того же материала как бы подтверждали это.
Но саке мне не предложили. В ассортименте было разливное пиво, алкогольная и безалкогольная продукция в банках и бутылках, гамбургеры и для уж совсем голодных – куры-гриль. Словом, обычное меню.
Я остановила свой выбор на коле и сигаретах.
Сделав пару глотков, закурила.
«Итак?» – сказала я себе, заставляя голову работать. Упомянутая часть тела приняла предложение неохотно, но дисциплине все же подчинилась.
«А не кажется ли вам, Татьяна Батьковна, что вы упускаете еще один важный аспект проблемы?» – для начала задала я себе давно (примерно с середины дня) мучивший вопрос.
Дело было в следующем.
Днем я еще раз припоминала все то, что говорил мне о покойном Кушинском мой злосчастный клиент и, наоборот, то, что слышала от пенсионера о Сергее Петровиче. И неожиданно пришла к мысли, что ничего не знаю о них обоих от какого-нибудь третьего, незаинтересованного лица. Аркашка в данном случае не в счет – у него своеобразное восприятие жизни, и отношения с дядей – тоже часть этого восприятия. Ведь, если вдуматься, Фролов, в общем-то, прав в оценке своего младшего родственника.
Так вот, третьего, кто хорошо бы знал обоих – и убитого, и обвиняемого в убийстве, – и нужно мне увидеть. И ведь такой третий был: председатель ихнего филателистического клуба!
Я как раз придумывала, как бы мне организовать встречу, как разговор за соседним столиком перебил размышления. Промелькнуло знакомое имя, вернее, кличка, и я сразу же позабыла обо всем другом.
– …Свояк, конь в пальто, штуку должен и пропал!
Посторонние мысли тотчас отпали, я вся превратилась в слух.
– Нашел кому давать! В поле ветер, в ж…е дым!
Беседовали два человека, которых я приметила еще раньше: оба из той группы играющих, что «раздевали» товарища пьяного джентльмена. Судя по их довольному виду, задуманное им успешно удалось.
– Да нет, Коль, он мне для дела нужен. Есть возможность хорошо покатать, поддержка нужна.
– Я краем уха слышал, что он от кого-то перекрывается, – осторожно заметил его собеседник.
– Да
Приятель рассмеялся, затем задумался.
– Ты к Ваське с Пешки заходил?
– Да нет, – покачал головой, – я его так, краем знаю. А дома не был. Слышал, что у него «клоповник» там.
– Что есть, то есть, – не раздумывая, согласился второй. Но добавил: – Ты все же сходи. Свояк, скорее всего, там. Или Васька скажет, где его найти.
– А где это? – без особого энтузиазма спросил первый. Чувствовалось, что в «клоповник» идти ему не хотелось.
Второй живо и доходчиво объяснил, как найти жилье Васьки. Естественно, я не пропустила ни слова. Поскольку город знала неплохо, сразу же поняла, о чем идет речь.
Пешкой в обиходе у жителей Тарасова называется один из базаров рядом с Волгой. Контрастное место. Ультрасовременные дома сочетаются с трущобами ранних годов прошлого века, а некоторые строения остались вообще еще со времен царя Гороха. Разве что историки вам скажут, что вот этот, например, тяжелый двухэтажный барак был раньше частью монастыря, и теперешние коммуналки в нем – не что иное, как некогда монашеские кельи. Суперсовременная гостиница в четырнадцать этажей гордо глядит своими окнами на великую реку, а за ней – тесная кучка покосившихся одноэтажных домов с просевшей от времени до роста среднего человека аркой в центральном. То бывшее поместье Гуляева – волжского купца. И дом с аркой когда-то был его жильем. Ну а те, что слепились рядом в один непонятный комок, – это дома слуг, приказчиков, челяди. Словом, сплошь и рядом вот такой интересный ансамбль.
Судя по тому, что я подслушала, в один из таких дворов мне и нужно было идти.
«С Некрасова повернешь под арку…» – вспоминала я слова шулера, останавливаясь у дома с адресом: Некрасова, 11.
Большая пятиэтажка сталинских времен с аркой посередине. В ту самую арку я и двинулась. Навстречу мне попалась стильно одетая женщина в хамелеонах, за ней следом тащился пьяный мужик. Впрочем, тащился он не за ней, а сам по себе, поскольку находился в той кондиции, когда вся вселенная легко умещалась в нем самом, а окружающее перестало существовать совсем. (Буддийские монахи могли бы позавидовать!) И вернуть его в реальность мог разве что сотрудник ППС, да и то не без усилий.
Метров через пятнадцать я обнаружила еще одного типа, бывшего, мягко говоря, не в форме. Но этот спекся совсем – с детской непосредственностью растянулся на лавочке у подъезда и давал храпака.
Отмечала я их не напрасно. Третьим ориентиром, указавшим на то, что я держу верный курс, опять же были любители выпить.
«Какие же это «любители», – со смехом поправила я саму себя. – Это настоящие профессионалы!»
Профессионалы действовали по классической схеме: одну на троих. Они пристроились у красной кирпичной стены, обрубком торчавшей вдоль гаражей. Стена не принадлежала никакому дому или строению, была сама по себе. Точнее сказать – просто осталась от чего-то, построенного еще в незапамятные времена.