Код Зверя
Шрифт:
— Антон, слушай… — начал командир, дождавшись, когда Чугунов закончит трапезу. — Ты же записку Кости читал? Как думаешь…
— Помог ли Вик парню на тот свет отправиться? — понимающе отозвался прапор и откинулся назад, уперевшись локтями в землю. — Думаю, нет. Хотел бы, сразу прирезал, еще когда они у костра разговаривали. Скажи, Колян?
— Именно так, — ответил Николай, откладывая в сторону потрепанную книгу. — Они достаточно долго беседовали. Но я бы не сказал, что охотник проявлял излишнюю агрессию. Не больше, чем обычно, —
— Вот видишь, Лёха, — продолжил Чугун. — Вик утопал по своим ночным делам. Похоже, ниндзя недоделанный вообще не спит. Но от этого убийцей он не становится.
— Убийцами иногда становятся, сами того не желая… — протянул Ермолов, вновь наблюдая за бойцами.
— Алексей, вот только опять не начинай, а? — пробасил прапор. — Не ты же его на дерево подвесил. И ребят из группы не ты в пыточной мордовал, а мэр. Я тебе уже сотню раз говорил: ты сделал все, что мог. Помогал финансово, семьи поддерживал. А то, что у Егорки сосуды в мозгах такими слабыми оказались, — так не знал же никто! В нынешних условиях эта… как ее там, Коль?
— Нейрохирургия, — отозвался Николай, перебирая тонкими пальцами странички книги.
— Точно, хирургия эта физически невозможна! Она требует и обученных специалистов, и аппаратуры, и лекарств, которых у нас нет. Ты же не Господь Бог, чтобы мановением руки излечивать всех убогих!
— Это все отмазы, Антон. И ты это знаешь. Итог сам за себя говорит: один парень мертв, другой — овощ. По моей вине…
— Как ни прискорбно, — вдруг встрял Николай. — Но люди порой умирают. И с этим уже ничего не поделаешь. Закон Дарвина: выживает сильнейший.
— В гробу я видал такие законы.
Ермолов отвернулся от костра и улегся, плотно закутавшись в одеяло. Что-то тихонько бормоча, Николай бережно упаковал книжицу в целлофановый пакет, спрятал в вещмешок. И буквально через пяток минут сладко засопел. Антон искренне, по — белому завидовал Леснику за эту его способность — засыпать едва не мгновенно, в любых условиях. Она так сильно не вязалась с общим интеллигентным поведением мужчины, что порой Антон задумывался: а действительно ли он является тем, кем представился? Было в Леснике что-то неправильное, инородное. Тоненькая нотка фальши в степенной богемской рапсодии.
Вскоре утихли и наевшиеся парни. С некоторого времени их отряд перестал выставлять караул на ночевке, доверившись чутью охотника, подкрепленному растяжками по периметру. К слову о Вике, — парень опять куда-то пропал, стоило им обустроиться на ночлег. Первые дни его исчезновения немного напрягали Чугуна: вдруг охотник окончательно смотается, бросив их в незнакомой местности. Нет, не найти путь обратно отряду будет довольно сложно, — все же топали прямехонько по старой трассе. Только вот смогут ли они
Но, вопреки всем опасениям, Вик исправно возвращался каждое утро. И с каждым новым днем синяки усталости все отчетливее проступали под его холодными глазами…
— Эй, старшой, — прошелестел совсем рядом глухой голос охотника.
Антону потребовались все силы, чтоб не подпрыгнуть, как горному козлу. Все-таки не полагается боевому прапорщику так явно пугаться, — но слишком уж тихий шаг у этого Вика.
— Сколько раз просил, не подкрадывайся так, — пробурчал Чугун, разворачиваясь лицом к парню.
Даже неяркого света от костра хватило, чтобы заметить, насколько сильно запали глаза охотника. Хмурая, усталая морщинка пролегла между бровями.
— Чего ты опять колобродишь? Нет, чтоб спать ночью, как все нормальные люди.
— Это я-то нормальный? — как-то горько хмыкнул Вик, присаживаясь рядом с прапором.
В траву перед собой он мягко уложил связанные по ногам тушки. Прапорщик удивленно вскинул брови.
— Я тут принес. И это, — уж не послышалось ли Чугуну смущение в голосе охотника? — Скажи парням, чтоб силки лучше прятали. А то так и будут питаться пустой кашей.
— Слушай, Вик, ты точно в норме? — спросил Антон, поглядывая на босые ноги парня. — Ты где обувку-то потерял?
— Да, — хмыкнул охотник, поднимаясь. — Тупо устал от «бер — цев». Не заморачивайся.
Новый день отряд встретил шутливыми переругиваниями. Споро позавтракав, бойцы собирали вещи, как-то странно поглядывая на оставленные охотником ботинки, рюкзак и броник. Прапорщика смущало то, что громче всех веселился пройдоха Лис. Предчувствия у Чугуна были откровенно поганые, — слишком уж хорошо знал нрав парня. Но он искренне надеялся, что у того хватит мозгов не устраивать цирк хотя бы на марше.
Вик вернулся позже обычного, едва не опоздав к выходу. Спокойно застегнул броник и присел, намереваясь надеть «берцы». Тут-то он и замер. Подшлемник над носом несколько раз сильно вздулся, будто парень пытался что-то унюхать. Смех со стороны солдатского костра стал громче. Коротко зыркнув на рыжего балагура, Вик вытащил один из клинков, перевернул правый ботинок подошвой вверх и что-то подковырнул. В жухлую траву, блеснув, улетело нечто металлическое. Молча одевшись, охотник зашагал к дороге.
— Я вперед, — прохрипел он, пройдя мимо прапора.
Чугун выдохнул сквозь зубы. Да, зря он надеялся на благоразумие Сашки. Знал он эту тупую армейскую шутку, сам как-то по дурости молодняку про нее рассказал. Еще до войны у парней из ДШБ3 свои приколы были, свои способы показать соседу, что он, мягко говоря, неугоден. Гвоздь в ботинок — своеобразная черная метка. Но устроить такое на марше? Хорошо еще, что охотник как-то догадался о подлянке, — иначе получили бы они на шею охромевшего бойца.