Код Зверя

Иларионова Кира

1ББ

— Не нравится мне эта идея, — проговорил Фрунзик, рассма — тривая город сквозь прицел винтовки.

— Фунтик, лучше скажи, заметил ли чего, — буркнул в ответ прапорщик.

Наградив старшего многозначительным взглядом, парень вновь приник к окуляру.

— Километрах в трех, если по прямой, съезд. Там то ли промзона, то ли спальные районы, не разобрать.

— Ладно, слушаем сюда. Идем по дороге, поглядываем по сторонам. В первую очередь нам нужен транспорт. На съезде войдем в город, но углубляться не будем. Заметите местных, сразу дайте знать. Даже если вам просто покажется

что-то — не молчите. Все, погнали, — Ермолов махнул рукой, и отряд в привычном построении двинулся вперед.

Машин на автостраде встречалось много. Но большинство из них давно превратились в рухлядь — снятые шины, с мясом вырванные сиденья, выбитые стекла, занесенные пылью и хламом салоны. Такое состояние автомобилей недвусмысленно намекало на то, что в городе должны быть выжившие. Или были, лет этак «дцать» назад.

Изредка в салонах находились скелеты, обглоданные до белизны или же, напротив, обтянутые пожелтевшей кожей. Легковушки с подобной начинкой бойцы даже не трогали — вряд ли ЭМИ пощадил их электронику. Да и тревожить усопших не хотелось, что тут скрывать. И без разгневанных призраков неприятностей хватало — на трассе стояла практически мертвая тишина. Только тихонько подвывал ветер да хрустел крошащийся под ногами асфальт.

На спуске с автострады стал нервно попискивать дозиметр. Фон пока некритично, но повышался. Оставалось надеяться, что это всего лишь аномальное пятно, и в черте города излучение ниже.

Чем дальше отряд уходил от шоссе, тем все более нервно вел себя охотник. Вначале спокойно волочивший ноги в центре группы, теперь он дергался из стороны в сторону, то замирая, будто прислушиваясь, то вновь ускоряя шаг. На попытки утихомирить не реагировал, лишь сжимал кулаки. Над респиратором, в вырезе подшлемника, виднелись покрасневшие, бешеные глаза.

Вик в очередной раз остановился, но на этот раз присел на одно колено. Дотянулся пальцами связанных за спиной рук до асфальта.

— Кто ты? — едва слышно пролепетал он.

Темная влажная кишка подземного тоннеля. Под ногами стелятся отравленные ржой рельсы. В самое сердце, сводя мышцы судорогой, просачивается холод. Дышать тяжело. На плечи почти осязаемо давит потолок этого кротового хода. Метро.

Он стоит вдалеке, сжимая в руках фонарик. Высокий, худой, бледный. Лицо вспахано мелкими морщинами от боли и тоски, а глаза… Глаза как будто мертвы. Они слишком давно вглядываются во тьму. Слишком давно ищут смерть. И слишком часто ее находят. Он всегда знает. Всегда знает, на чьих руках кровь.

— Алекс… — прошептал Вик, поднимая голову.

Охотник посмотрел сквозь разрушенные здания и покореженные деревья куда-то далеко на север. И в тот же момент все его тело скрутила судорога. С нечеловеческим криком он повалился на землю, засучил ногами.

— Нееет! Хватит! — верещал он едва не фальцетом.

То воя в голос, то жалобно поскуливая, Вик свернулся в позу эмбриона, с силой вжимая лоб в колени.

— Да что с ним такое? — перекрикивая охотника, спросил Ермолов склонившегося над парнем Чугуна.

— Вик, эй, Вик, — прапор сжал плечо охотника.

Тело парня будто ударило током. Очередной приступ выгнул его спину дугой.

— Заткнитесь! Хватит! — стонал он, напрягая руки, будто пытался разорвать путы.

— Угомоните

его! — прорычал Ермолов, вглядываясь в развалины соседнего здания.

Полные боли безумные крики охотника будто бы разбудили спящий город. Со всех сторон, из-под каждого лысого куста и обломка стены понеслись невнятные звуки, гомон, скрежет когтей по асфальту. В провалах окон и дверей замелькали тени. Вик извивался, будто его било током. Хрипло выл, судорожно хватал ртом воздух и снова кричал. Повторял, как мантру, одно слово: «Заткнитесь».

— Оружие на изготовку! — скомандовал Ермолов, заметив в дверном проеме люминесцирующие глаза. — И вырубите Вика.

Бойцы взяли бившегося в конвульсиях парня в кольцо. Его снова выгнуло дугой. Неожиданно высоко, совсем тоненько, охотник прокричал:

— Вадим, помоги!

— Вырубить! — рыкнул капитан.

Сом склонился над сучащим ногами охотником и занес кулак. Необходим короткий, но сильный удар в висок, на пару сантиметров ниже уголка глаза. Веки проводника неожиданно распахнулись. Воздух вокруг него будто наэлектризовался. Вик дернулся особенно сильно и сбил Андрея с ног. Ладони парня уперлись в асфальт по обеим сторонам головы охотника. Их лица оказались совсем рядом, взгляд Сома уперся в распахнутые глаза Вика. Изумрудная радужка начала стремительно терять цвет, проступающие сосудики придавали ей красный оттенок. Расширившиеся зрачки затягивали парня в темноту.

Звуковые волны. Мириады звуковых волн. Они отражались от препятствий, накладывались друг на друга и множились. Заливались в уши, душили, дробили мозг какофонией. Но позволяли видеть. Не глазами, иначе. Будто весь его разум превратился в сонар.

Живые существа. Сотни, тысячи. И каждое из них издает новые звуки, вливающиеся в бушуюгцую реку. Расширяя границы его слуха до бесконечности. Весь город. Живой. На поверхности. И под землей. Километры тоннелей, десятки станций, сотни сбоек и тупиков. И люди. Копошащиеся, сношающиеся, разговаривающие, воюющие, умирающие. Люди. Больно.

Андрей с криком отпрянул от охотника. А тот, будто глотнув новых сил, напряг руки, разорвал стягивающую их веревку. Подскочил на ноги и побежал.

— Сом, что с тобой? — тихонько проговорил прапор, присаживаясь рядом с Андреем.

Взгляд его был устремлен вперед, на замерших в дальнем конце улицы животных. Примерно дюжина собак перегородила дорогу, отрезая отряду путь назад на автостраду.

— Не… Не знаю, я увидел… — начал было парень, но его перебил Николай:

— Где Вик?

— Лесник, не ори, — проговорил Ермолов, делая шаг назад.

Собак на дороге становилось все больше. Они навострили облезшие уши, оскалили гниющие морды.

— Надо догнать его! Он важнее всех вас! — взвизгнул мужчина.

— Да заткнись ты! — прорычал капитан.

Позади них, в переулке, раздался яростный лай. И как по команде, стая собак сорвалась с места.

— Ходу! — крикнул Ермолов.

Развалины домов слились в одну размытую ленту. Они бежали, изредка отстреливая особо ретивых особей, ориентируясь на обрывающийся визг умирающих собак. Поворот, снова поворот. Только бы не запутаться, только бы не забыть путь обратно. Спускаться в город было плохой идеей. Им здесь явно не рады.