Кодекс Агента. Том 3
Шрифт:
Я встаю со стула, киваю братьям и молча выхожу из апартаментов вслед за Трубецким.
— Я не спал с этими уродами! — горячо заявляет он мне, как только двери лифта закрываются за нашими спинами. — Ни втроем, ни с девками!
— Гребаный аристо!
— Гребаный бастард!
— Спасибо, Андрюха! — благодарю его я и заключаю в крепкие, неуклюжие объятия, игнорируя сопротивление. — Спасибо, друг!
Мы выходим из высотки, садимся на байк, и Трубецкой снова сжимает меня клещами и прижимается к спине, дрожа от страха на каждом крутом повороте. Сильнейший боец, сильнейший же одаренный
Мы едем не в ресторацию, а в тихую кофейню на Никитской. Мы хотим поговорить, а не напиться. Я все же пробил стену молчания, хотя бы одну.
Столик в полутемном приватном углу заведения настолько мал, что расстояние между нашими лицами на грани комфортного минимума. Глядя в синие глаза Трубецкого, я рассказываю ему все. Рассказываю о выборгском сиротском доме, о Приюте, о своей прежней миссии, о том, как познакомился с Шуваловым и даже о том, что Андрей мог бы стать моей целью. Рассказываю о Темном Кристалле в подвалах Александровского Дворца, о встрече с могущественным Темным и Светлым, рассказываю о трех Осколках и таящимся во мне Темном начале.
На душе становится так легко, будто я сбросил с груди непомерную тяжесть, гнувшую меня к земле последние недели.
— А еще я не хочу быть Императором и мужем Романовой! — добавляю я вишенку на торт и, выговорившись окончательно, принимаюсь поглощать вкуснейшие кофейные эклеры.
— Саша, моя сестра не любит тебя! — нехотя выдавливает из себя Андрей, окатывая меня ушатом ледяной воды. — Если ты отвергаешь Наталью ради нее, то совершаешь большую ошибку! Она вообще никого не любит! И покойного Воронцова не любила — это была лишь юношеская страсть! И ты тоже ее страсть, не более того!
Я услышал то, что и сам осознавал, Андрей лишь закрепил мои догадки. К собственному удивлению, я не расстроился. Даже наоборот, как будто освободился от мягких, но крепких оков и вздохнул свободно.
— Я отвергаю Романову не ради Ольги, а ради себя! — признаюсь я. — Я даже страсть к ней не испытываю, несмотря на ее красоту! Разве что по пьяни или от тотального недотраха!
Какое-то время Трубецкой молчит, переваривая услышанное, а затем его прорывает, и слушателем становлюсь я. Через час я знаю о нем все. Андрей рассказывает о своем детстве, о сложных отношениях с отцом, который с детства учит их с сестрой быть холодными и расчетливыми мразями, о том, что у него никогда не было настоящих друзей и настоящей любви. Княгиня Воронцова и немногочисленные случайные связи не в счет, потому что это страсть, но никак не любовь.
Он рассказывает о плачевном положении дел в Империи, постоянных дрязгах между Главами Великих Родов, о тайном засилье Темных в России и реальной опасности, которая угрожает стране из-за рубежа тоже от Темных, но гораздо более могущественных и коварных.
И я верю ему: мой Темный дар подтверждает, что парень говорит правду. Он знает все это, потому что является частью системы, и видит ее недостатки изнутри. Я верю словам Андрея больше, чем официальным источникам, Великому Князю Шувалову, Шефу Приюта, и всем Темным и Светлым, танцующим вокруг меня с бубнами и зазывающим в свои ряды.
— Я хочу быть Императором! — добавляет он, выговорившись
— А с отцом ты это обсуждал? — спрашиваю я и одновременно размышляю о том, можно ли такие сентенции озвучить Шувалову.
— Очень аккуратно, в рамках обсуждения школьного курса истории! — отвечает Андрей и его взгляд наполняется неподдельным разочарованием. — Старики ничего не понимают! Они слишком озабочены цветом глаз наследников, балансом Силы между Родами и ослаблением друг друга! А Темные за нашими границами не разделены по Родам и не контролируют все сферы экономики, как у нас! Их общества гораздо стабильнее!
— А Романова? — осторожно спрашиваю я. — Ты ее любишь?
— Да! — наконец, признается Андрей.
— А почему все еще не подкатил — ты же ее с детства знаешь?!
— Романов бы меня убил, — нехотя признает Трубецкой. — Он никому не позволял, не только мне. Разрешил лишь тебе, поощрял даже, и теперь понятно, почему…
— Даже если он скрытый Темный, не думаю, что он предатель…
— Дело не предательстве, — возражает Андрей. — Есть еще один путь спасения страны от прямого завоевания…
— Посадить на Престол Темного и постепенно сменить элиту, сделать ее своей для соседних Империй? — высказываю очевидную мысль я.
— Именно! — горячо кивает Андрей и смотрит на меня, сузив глаза и сжав губы. — И если я буду вынужден делать выбор между тобой и Россией…
— Я не стану Императором, — перебиваю его я. — И выбор этот делать не придется! План таков…
Глава 15
В роли мавра
Мы с Трубецким просидели в кафе до позднего вечера и безостановочно говорили, видимо, наверстывая упущенное. Он сопротивлялся моему плану столько, сколько мог, но в итоге уступил. Да и сопротивление его было продиктовано скорее неверием в успех, чем нежеланием в нем участвовать.
Разговор мы продолжили у него дома, а ночью, за то недолгое время, пока я спал в одной из гостевых комнат, Андрей окончательно обдумал мое предложение, просчитал возможные риски и теперь, поздним утром, рвется в бой даже сильнее, чем я сам.
— По-моему, я выгляжу как неопытный охранник! — возмущается он, внимательно разглядывая в зеркале собственное отражение. — Ненавижу эти классические костюмы!
— Мы оба так выглядим, — возражаю я, невозмутимо попивая кофе, сваренный чудо-кофемашиной Трубецкого, которая стоит целое состояние. — Меня больше волнуют наши невыспавшиеся рожи: незачем было всю ночь слушать музыку и орать караоке!