Кодекс Агента. Том 3
Шрифт:
— У нас намечается костюмированная вечеринка? — спрашиваю я, вскинув бровь. — Ты будешь ведущим?
— Я к тебе с официальным визитом! — смущенно отвечает Андрей. — Хорошо, что ты не видел длину лимузина, на котором я приехал! Ты бы о размерах моего члена до старости шутил!
— Выкладывай! — коротко прошу я.
Настроение хохмить нет, а актерствовать перед Андреем я не хочу.
— Ольга уходит из вашего Великого Рода, — произносит Трубецкой, мигом растеряв наигранную веселость. — Вчера она долго
К горлу снова подступает ком. Уходя из Рода, Ольга уходит от меня. И в этом нет ничьей вины, интересы Рода и ничего больше. Так, по крайней мере, мне хочется думать. Также, как мне и Андрею, ей подберут подходящую партия, и мы будем вспоминать о сумасшедших ночах, обнимая нелюбимых.
— Что же изменил мой подвиг? — сухо спрашиваю я.
— Дело не в тебе, дело в Великом Князе Шувалове, точнее в том, как он сражался за твою жизнь на Совете в Кремле…
— Если старик так бьется за бастарда, которого знает всего несколько недель, то родной отец просто обязан…
— Да, все так! — прерывает меня Трубецкой.
— А Великий Князь Шувалов не будет против? — спрашиваю я, лелея в душе тайную надежду.
— Уже дал согласие, но пока устно…
Что ж, перед Великим Князем Шуваловым стоит снять шляпу. Он опытный гроссмейстер и интриган: чего не отнять, того не отнять. Все разыграно как по нотам. Перед намечающейся помолвкой с Натальей нужно освободить меня от уз предыдущего, неудачного проекта. Логично, цинично и весьма прагматично! «Браво, Князь, браво!» — мысленно кричу я, жонглируя чепчиками любопытной прислуги.
— Я уже говорил тебе, что ты — мудень? — хмуро спрашивает Андрей.
— Нет, но я и сам это знаю…
— Хочу поблагодарить тебя за умопомрачительный секс с Аллочкой в Царском Селе!
— Андрюха…
— Я лежу пристегнутый к кровати, воображая горячий минет в исполнении твоей медсестрички, и у меня стоит, как Останкинская башня! Дверь открывается, и заходит Бестужев-старший! Хорошо, что ты выключатель разбил, иначе я бы сдох со стыда!
Трубецкой замолкает, выплеснув злость, краснеет и обжигает меня недовольным взглядом.
— Бестужев, кстати, ничуть не удивился, когда увидел на кровати меня! Сказал лишь, что я пойду на эшафот вместе с тобой в качестве соучастника. Как изменник Родины! Сказал и, хлопнув дверью, вышел!
— А Аллочка?! — спрашиваю я.
— Далась тебе эта Аллочка — я ее больше не видел! Вместо девки явились гвардейцы и меня освободили! А через час Бестужев пригнал вертолеты и вывез всех нас в Москву!
— И ты так на меня обиделся, что даже объяснения слушать не захотел!
— По-твоему, я должен был рассыпаться в благодарностях?! — возмущается Трубецкой.
— Андрюха, прости меня! — прошу его со всей
— Во что ты вляпался?! — спрашивает Трубецкой. — И зачем бойню в Храме Разделенного устроил? Я уж думал, что в следующий раз увижу тебя на твоих же похоронах!
— Не было другого выхода! — честно отвечаю я. — Либо Инициация и фиолетовый свет в глазах, либо арест и иголки в яйцах.
— Ясно! — Андрей кивает, но я вижу по глазам, что ни хрена ему не ясно. — Ты разнес Храм Разделенного, и сидишь передо мной, а не в застенках Бестужева?! Почему?!
— Я не могу тебе этого объяснить! Пока не могу!
— Ладно, расскажешь, когда посчитаешь возможным…
— Обязательно расскажу, но дай мне время! Не хочу тебя впутывать в опасную историю, исход которой туманен!
— Договорились! — Андрей кивает.
— Ко мне тебя отец послал? — спрашиваю я, надеясь услышать утвердительный ответ.
— Нет, Ольга попросила…
Вот так, значит. Что и следовало ожидать. Официальное объявление о разрыве отношений устами родного брата, сама не решилась.
— И чтобы сообщить обо всем об этом, ты вырядился в этот павлиний прикид?! — желчно спрашиваю я.
— Ну не в банном же халате к тебе ехать! — парирует Трубецкой.
— Гребаный аристо!
— Гребаный бастард!
Андрей подходит ко мне и кладет ладони на плечи.
— Я с тобой, друг мой! — твердо произносит он. — Моя семья — это моя семья, а я — это я! В следующий раз, если тебе нужно будет сбежать или захватить Кремль, просто попроси меня о помощи, ладно?!
Поднимаю взгляд и смотрю в темно-синие глаза. Такие же, как у Ольги. Они всегда будут напоминать мне о ней.
— Спасибо! — искренне благодарю я и крепко жму протянутую руку.
Драма затянулась, и я чувствую себя не в своей тарелке. Пора окончательно вернуть в наше общение привычный насмешливый тон.
— На этом официальная часть визита закончена? — спрашиваю я, и Андрей от меня отстраняется.
— Мне уйти? — спрашивает он, прищурившись.
— Наоборот — отпускай лимузин!
Я встаю с кресла и, хлопнув Трубецкого по плечу, подхожу к кофемашине.
— Спорим, что ты никогда не пил такой кофе?!
— У тебя нет охраны, и кофе сам делаешь — как же низко ты пал! — с иронией произносит Андрей.
— Ты не поверишь, я и задницу себе сам подтираю! — заговорщицки шепчу я. — Только не говори никому!
— Ладно, давай твой кофе! — обреченно говорит Трубецкой и становится рядом.
Он удивленно смотрит на работающую кофемашину, а я продумываю план дальнейших действий. Как всегда, спонтанный и сумасбродный.
— Как Цесаревич? — спрашиваю уже в гостиной, где мы сидим, развалившись на мягком диване.