Кодекс бесчестия
Шрифт:
– Это можно. Это мы завсегда. Если у тебя, хозяин, будут проблемы насчет фановой трубы или, к примеру сказать, засор...
– Иди, иди!
– подтолкнул его к выходу Николай.
– Закончено опознание.
– Что скажешь, Тюрин?
– спросил Мамаев.
– Что скажешь, гниль ты ментовская?
– Не вовремя ты затеял эту бодягу, вот что скажу!
– с неожиданной для Мамаева резкостью ответил Тюрин.
– Не вовремя!
– А ты куда-то спешишь?
– Я никуда не спешу. А вот твой счет пошел уже на часы!
Даже тени смущения не
– Правильно народ говорит: когда человек приходит в торговлю, он теряет стыд, а когда приходит в милицию - теряет совесть, - констатировал Мамаев. Я все думал: как мне с тобой поступить? Выгнать, это само собой. А потом? Перекрыть кислород, чтобы тебя даже рядовым охранником никуда не взяли? Можно, конечно. Но потом подумал: нет, не буду я этого делать. Просто задам тебе один вопрос. И если честно ответишь, отпущу с миром. Вот этот вопрос: за сколько ты меня продал? Сколько сребреников Буров тебе заплатил?
– Знаешь, в чем твоя проблема, Петрович? Ты считаешь, что всех можно купить.
– Да, ошибся, - сокрушенно признал Мамаев.
– Виноват, ошибся. Забыл, что всех можно перекупить. За сколько же тебя перекупили, мразь?
Тюрин повертел стакан с виски в руках, поставил его на стол и встал.
– Хватит с меня. Прощай, Петрович. На твои похороны я принесу венок. Сказать, что будет написано на ленте? "Мудаку". Вот это и будет написано: "Мудаку"! Вот такими буквами: "Мудаку!"
И он показал, какими буквами.
– Уйдешь, когда разрешу!
– рявкнул Мамаев.
– Уйду, когда захочу! Ты не в том положении, чтобы так разговаривать со мной! Ты сейчас ни с кем не можешь так разговаривать! Потому что ты труп! Понял? Труп! И только один человек может тебе помочь!
– Ты?
– Ты!
– Что ты этим хочешь сказать?
– Не понимаю, почему я с тобой вообще разговариваю, - заметил Тюрин. Я, мент, разговариваю с убийцей. Заткнись! Откроешь рот, когда тебя спросят!
– Ты что несешь, Тюрин?
– взъярился Мамаев.
– Ты что, твою мать, несешь?!
– Сядь!
– приказал Тюрин.
– Сиди и молчи!
Он вынул из кармана полиэтиленовый пакетик и высыпал из него на столешницу несколько бесформенных металлических катышков.
– Знаешь, что это такое? Это пули. Такими пулями был убит следователь Таганской прокуратуры. Тот самый, который вел дело Калмыкова. Тот самый, которому ты подарил новую "бээмвуху" за услугу в твоей комбинации с Буровым. А почему он был убит? А потому что оказался слишком старательным. Потому что решил кровь из носу найти того, кто тебя заказал. Выслужиться хотел. Вычислил Люську и сдуру решил, что она работает против тебя. Представляю, с какой радостью он тебе об этом доложил! А, Петрович? Прыгал от радости?
Мамаев не ответил.
– Ты приказал ему молчать. Но сомневался, что он будет долго молчать. И правильно сомневался. Поэтому и пришлось его убрать. А кто его убрал? Твой уголовник - Николай. А из чего? Из пистолета "Глок".
– Никогда ты этого не докажешь!
– Мне и не нужно ничего доказывать. Это раньше мне нужно было доказывать. А сейчас мне хватит того, что я сам знаю. И я тебе скажу, как мне удалось все просечь. Место убийства было недалеко от твоей дачи в Кратово. А остальное уже дело техники. Сторож подтвердил, что приезжал человек на "БМВ" и спрашивал тебя. На обратном пути его и тормознул Николай.
– Почему ты рассказываешь это мне?
– спросил Мамаев, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно.
– Расскажи ментам, получишь благодарность в приказе по райотделу.
– Не служу я в милиции, Петрович. К большому счастью для тебя. Если бы ты честного опера завалил, я бы тебя сдал. А этот следак продажный получил свое. Не мое это дело! Понял? Не мое!
– Ты меня убеждаешь? Или себя?
– Это была твоя первая большая ошибка, - не ответив, продолжал Тюрин. Но не последняя.
– Какая последняя?
– Скажу. Но сначала скажу про другое. Для чего, по-твоему, существует милиция?
– Чтобы деньги брать. Со всех.
– Нет. Чтобы защищать человека от бандитов и от самого себя. От бандита, который внутри человека. Плохо я тебе служил, Петрович. Не сумел защитить тебя от тебя. Поэтому и говорю с тобой сейчас. Не врубился я сразу в твою комбинацию с Буровым. А когда въехал, было уже поздно, Калмыков уже сидел. А ты тоже хорош. Берешь на службу профессионала и под носом у него втихую проворачиваешь такие дела. Неуважение это, Петрович. Мы, профессионалы, этого очень не любим.
– Теперь понимаю, - с иронией бросил Мамаев.
– Ты обиделся и переметнулся к Бурову.
– Я не переметнулся к Бурову. Я пошел к нему и спросил, как мне вытащить тебя из того говна, в которое ты занырнул.
– Что он тебе ответил?
– Он сказал, что всегда готов к соглашению. И что условия ты знаешь.
– А ты их знаешь?
– Нет. Но это условия делового соглашения. Какими бы они ни были.
– И после этого ты начал загонять меня в ловушку?
– Я выгонял тебя из ловушки! Как мог! Не получилось. Сейчас у тебя остался только один выход. Пока ловушка не захлопнулась. У тебя остался единственный шанс, Петрович. Не упусти его!
– Какой?
– Все тот же. Договорись с Буровым.
– Договориться? С Буровым?
– с ненавистью переспросил Мамаев.
– Он хочет двадцать шесть процентов акций "Интертраста"! Двадцать шесть! Блокирующий пакет! Это сорок два миллиона! Сорок два миллиона долларов! Понял? Вот чего он хочет!
– У тебя нет выбора.
– Это мы еще посмотрим!
– Да что же ты за человек? Неужели не понимаешь, куда ты себя загнал?
– Просвети. Может, я действительно чего-то не понимаю?